Ягайло (Виктор Циркунович) и Софья Гольшанская (Екатерина Мощенко).
Брак был неординарный: 17-летнюю Софью (Ольга Железская) выдали за 70-летнего Ягайло (в разных составах — Антон Заянчковский, Виктор Циркунович). 70-летний мужчина в те годы воспринимался, наверное, как 90-летний старик в наши дни.
И тем не менее, Софье завидовали. Переезжает из Гольшан в столицу! Ее старшая сестра Василиса (Лидия Кузьмицкая, Маргарита Александрович) плела интриги: тоже хотела стать четвертой женой короля и основательницей династии Ягеллонов. Польские властные круги в лице канцлера Уго (Денис Немцов) устраивали свои заговоры.
Вот такая история лежит в основе сюжета мюзикла Владимира Кондрусевича в Белорусском государственном академическом музыкальном театре.
Зрители и/или солисты
Мюзикл будто бы национальный, но двуязычный: все диалоги и большинство арий звучат по-русски, отдельные музыкальные номера — по-белорусски.
Причем белорусскоязычные фрагменты встречаются преимущественно в «народных» сценах. Фактически происходит возвращение к советским временам, когда белорусскому сознанию позволяли проявиться лишь в рамках «фольклорного гетто».
Вот и в мюзикле родной язык ассоциируется преимущественно с народной культурой, хотя Ягайло говорил на старобелорусском языке, даже будучи на польском престоле, — это исторический факт.
На пресс-конференции художественный руководитель театра Адам Мурзич объяснял двуязычие тем, что к белорусскому языку на сцене будто бы «не готовы ни зрители, ни солисты». Любопытно! В театре имени Янки Купалы или в Оперном зрители готовы, а в Музыкальном, видимо, какой-то другой зритель, «импортный».
В реальности все куда проще.
Часть музыкальных фрагментов, включенных в «Софью Гольшанскую», Кондрусевич написал задолго до мюзикла — для различных конкурсов и фестивалей. Причем фрагменты эти изначально были созданы как на русские, так и на белорусские тексты. Например, в свое время Алена Ланская получила Гран-при на «Славянском базаре» с песней «Белая ласточка», которая прозвучала в начале первого действия.
Но в мюзикле подобное решение нарушает целостность восприятия.
Глубокий Кондрусевич
Вообще-то, новое произведение Кондрусевича производит глубокое впечатление. Через современные музыкальные интонации композитору удалось передать систему мышления персонажей ХV века. Особенно глубоко раскрыта тема Василисы. Но большинство белорусскоязычных текстов, включенных в «Софью Гольшанскую», контрастирует с общей стилистикой мюзикла. Классический пример — песня «Мужские игры». Да, этот стопроцентный хит о мужской пирушке вызывает овации публики. Но линия Алеся (Александр Круковский), исполняющего песню, в последствии никак не развивается. Музыкальный номер остается вставной интермедией.
«Тристан и Изольда» навыворот
На пресс-конференции Елена Турова, автор либретто, упомянула историю Тристана и Изольды. Для девушки приготовили приворотное зелье. Изольда должна была выпить его с будущим мужем, королем Марком, для укрепления их чувств. Но вышло так, что любовный напиток она отведала вместе с Тристаном...
Турова решила «вывернуть» эту историю: что бы произошло, если бы героиня отведала напиток вместе с будущим мужем? В нашем случае речь о 17-летней Софье и 70-летнем Ягайло. Причем роль любовного напитка отведена цветку папоротника. Получив его из рук Волшебницы (Людмила Станевич, Наталья Гайда), девушка влюбилась в короля.
Режиссер Михаил Ковальчик намеревался предложить нам средневековую рыцарскую историю. В пользу такой версии существует будто бы множество аргументов.
В основе сценографии Андрея Меренкова — символическая решетка, которая означает место событий, происходящих в рыцарском замке и, вообще, в рыцарском мире. Задник представляет собой ворота, через которые на сцену попадают гости. Одновременно символ решетки становится для Софьи предначертанием ее судьбы.
Костюмы исполнителей (художник Татьяна Лисовенко) также решены в стилистике, приближенной к средневековой. Хотя и режут глаз фиолетовый блестящий плащ Уго и красная кожаная куртка Ягайло. Видимо, это намек на послание из грядущих столетий?
«Сдавайся, ведьма, ночной дозор»
Вопросы вызывает просматривающийся в спектакле мистицизм. Канцлер Уго (Денис Немцов), главный отрицательный персонаж, интерпретируется как олицетворение «темных сил». А кто же тогда представляет «светлые силы»? Софья? Но ее доброта и нежность еще не повод для подобной интерпретации. Волшебница? Но Купалье — праздник язычников.
Если уж режиссеру хотелось интерпретировать «Софью Гольшанскую» как мистическую историю, нужна была бы еще пара «мелочей»: провести мистицизм через всю постановку, обосновать его и решить спектакль в соответствующей стилистике.
Ни в сценографии, ни в костюмах мистицизм не проявляется. Даже в отдельных эпизодах поведение того же Уго вполне мотивировано. Канцлер, например, не желает видеть на польском троне литвина.
Поскольку мистицизм не объяснен и не обоснован, некоторые артисты инстинктивно входят с ним в противоречие. Чрезвычайно показательной является ситуация с актрисами, исполняющими партию Василисы.
На сдаче спектакля Маргарита Александрович, видимо, досконально выполняла поставленные режиссером задачи. Ее Василиса была стервозной ведьмой, запрограммированной на преступление и предательство. От этого мюзикл стал беднее. Получилось, что в одной из первых сцен зрителям сразу сообщили, кто является отрицательным героем и с чьей стороны последуют козни (вроде, "Убийца — дворецкий!").
А вот Лидия Кузьмицкая, исполнявшая партию Василисы на премьере, создала образ сложной, неоднозначной личности, на голову превосходящей современной ей общество, а поэтому, безусловно, достойной большего. Партия стала для Кузьмицкой настоящей творческой удачей.
Парадокс, но в спектакле с ее участием предательство в отношении Софьи перестает быть совершенно принципиальным моментом. У истории о чистой и настоящей любви может быть только счастливый финал. А вот судьба Василисы волнует по-настоящему.
Неоднозначно
В целом впечатления от мюзикла неоднозначные. К «плюсам» можно отнести музыку, сценографию и частично костюмы. Традиционная стабильность свойственна работе хора и художника по свету. Удачным можно считать дебют Ольги Железской. Достойно смотрятся и другие исполнители, хотя характеры их персонажей и мотивы их поведения не всегда должным образом проработаны в либретто Елены Туровой. Работе же режиссера Михаила Ковальчика присуща эклектика.
«Софья Гольшанская» — национальный исторический мюзикл, и этим он интересен. Но всем ли он придется по вкусу, утверждать не берусь.
***
Опера по-белорусски
В Белорусской опере время от времени ставились произведения национальных композиторов — Анатолия Богатырева, Юрия Семеняко, Генриха Вагнера — но большинство этих постановок было осуществлено в народно-фольклорной традиции. Национально-значимые произведения не выпускались из «фольклорного гетто».
Семья Ковальчик
Мюзикл в Музыкальном театре поставил режиссер Михаил Ковальчик. Наш соотечественник, он с 1989 года работал в России и сравнительно недавно вернулся в Беларусь. Примечательно, что его сын Сергей Ковальчик работает художественным руководителем «русского театра» (НАДТ им. Горького). Ковальчик-младший в свое время поставил в театре белорусской драматургии (РТБД) фольк-рок-оперу «Адвечная песня» — одно из лучших воплощений в театре хрестоматийного произведения Янки Купалы.
