В этом году исполнилось 75 лет со времени воссоединения Беларуси. На сайтах и в газетах появились статьи с критикой и прославлением этой даты. Одних возмущает раздел межвоенной Польши, другие говорят об исторической справедливости.
Между тем, и одни, и другие почти не упоминают о тех, кто приближал этот день как мог, — об активистах КПЗБ.
КПЗБ (Коммунистическая партия Западной Беларуси) — для большинства малоизвестная и непонятная аббревиатура из школьной программы. Кто учил все эти партии, декреты, приказы и постановления? Тем более когда в стране может быть только одна партия, на фоне которой даже ее «дочерняя» структура не должна быть видна. Кроме четырех букв из аббревиатуры большинство ничего и не знает. Ну, разве еще то, что они были коммунистами. Как говорится, слышал звон… А история КПЗБ непростая и интересная, с трагическим финалом. По ком звонит колокол, одним словом.
Партия возникла после того, как в результате Рижского договора 1921 года Западная Беларусь оказалась в составе Второй Речи Посполитой. Далеко не все новые граждане восстановленного польского государства были довольны существующим строем. В деревне многие чувствовали себя людьми второго сорта. Лозунги о социальной и национальной справедливости были как никогда актуальными. Этим и воспользовались коммунисты.
Официально партия возникла в 1923 году на собрании активистов в Вильне. Среди его участников были и бывшие Слуцкие повстанцы, которые еще несколько лет тому назад вели вооруженную борьбу с большевиками. Среди основных требований — право на самоопределение Западной Беларуси, объединение всех белорусских земель в одно государство, ликвидация помещичьего землевладения и передача земли крестьянам без выкупа.
С первых дней своего существования партия громко заявила о себе. Кроме легальной деятельности члены КПЗБ проводили и акции «прямого действия», за что постоянно подвергались репрессиям со стороны польских властей. Организация была под запретом. Члены ее в большинстве были выходцами из небогатых белорусских крестьянских семей, которые собственными глазами ощущали на себе несправедливость. Не имея легальных рычагов влияния на ситуацию, они обратились к радикализму, будучи убежденными, что своими акциями смогут добиться перемен. Не смогли, но пытались.
Многие небезосновательно считают, что деятельностью КПЗБ полностью управляли из Москвы, отрицая, что Коммунистическая партия Западной Беларуси была авангардом национально-освободительного движения. Факты же свидетельствуют о другом. Взять хотя бы попытку создать в 1936-м Народный Фронт вместе с Белорусской христианской демократией. Сотрудничество с другими белорусскими организациями — яркое свидетельство того, что члены КПЗБ видели себя частью национальных белорусских сил.
Членов КПЗБ справедливо считали террористами. Самый известный из них — белорусский политический и государственный деятель Сергей Притыцкий, который в 23-летнем возрасте совершил несколько выстрелов в Виленском суде в январе 1936 года. История известная, как будто со страниц детективного романа: на скамье подсудимых оказалось семнадцать молодых и пламенных коммунистов, которых «сдал» за деньги провокатор Якуб Стрельчук. Теперь от его показаний зависит их судьба. Допустить, чтобы он открыл рот на процессе, нельзя. Молодой Притыцкий решает убить провокатора и готовит покушение. Если бы это не было правдой, ее стоило бы придумать какому-нибудь успешному писателю. В своих воспоминаниях Притыцкий писал:
«Целый день бродил по улицам Вильны с пистолетами в карманах, испытывал наслаждение от жизни и всего, что меня окружало.
Кто знает, буду ли я жить завтра. День был пасмурный и холодный, но он казался мне прекрасным (…) все люди казались мне необыкновенно добрыми…
Утром 27 января я направился в окружной суд. (…) Наконец председатель суда объявил: «Пригласить свидетеля Якуба Стрельчука».
Раскрылись двери, и из кабинета прокурора вышел он, провокатор.
Мгновенно вынув из карманов оба пистолеты, направился к столу судьи. Направив один пистолет под правое ухо, другой в спину, нажал на оба курка одновременно. Прозвучало два выстрела. Судья и прокурор полезли под стол, публика бросилась к выходу. Для большей верности я послал еще две пули…
По мне открыли огонь… Перестали стрелять, когда посчитали, что я уже мертв…»
«Это Вам не ИРА, здесь серьезнее», — пошутил как-то один мой знакомый историк, вспоминая этот случай.
Притыцкий выжил, отсидел в польской тюрьме, а потом сделал головокружительную карьеру в управленческом аппарате БССР. Он был, пожалуй, единственным из членов КПЗБ, кто дошел до властных вершин.
Большинство же попало в жернова советской репрессивной машины во второй половине 30-х. В 1938 году партию ликвидировали. Сталину не была нужна на своей территории организация профессиональных подпольщиков, которые при необходимости могли организовать сопротивление или передать свои знания кому не надо. Тем более что в ее составе были бывшие Слуцкие повстанцы и другие «антисоветские» элементы.
Дед одного моего друга являлся функционером КПЗБ. До конца жизни этот не особенно общительный, скромный и сухонький старичок, разговаривавший по-белорусски, держался нескольких правил, которые, по его мнению, могли спасти жизнь в «нужный» момент. Правила те были простыми: при посещении массового мероприятия никогда не садиться у окна; выбирать такое место, из которого будет видно все, что происходит вокруг, но тебя не будет видно; за спиной всегда должна быть стена. «Если такое место занято, — старичок обычно улыбался на этом месте, — значит на нем сидят либо наши, либо дефензива».
Может быть, и Максим Танк, еще один известный член КПЗБ, придерживался подобных предосторожностей, когда посещал литературные мероприятия в качестве зрителя, еще не будучи мэтром.
КПЗБовцы не были ангелами, но и демонами их назвать нельзя. Они просто делали то, что должны были делать: боролись за Беларусь так, как понимали это и как подсказывало им сердце. В истории каждого народа были такие фигуры, кого одни, называя террористами и бунтовщиками, вешали на центральных площадях городов, а другие считали национальными героями. Им устанавливают памятники, их именами называют улицы и школы, о них пишут научные работы и снимают кино. КПЗБовцы такой чести не удостоились — назвали улицы, и то хорошо. Как настоящие романтики они добились своей цели — Беларусь стала единой, но им самим от этого лучше не стало.
Главное — помнить, что в истории не бывает только белого или черного. Нельзя вычеркнуть целый пласт лишь по той причине, что он «идеологически» неправильный. Нужно выяснять все подробности, особенно, если они настолько увлекательные.
