Не успели журналисты сообщить, что 17–летнего спайс-наркомана Лёню родители все-таки забрали из клиники, как вот новый и, увы, печальный поворот.
В ноябре несовершеннолетнего обкурившегося Лёню родители вместе с милицией доставили в Минскую больницу скорой помощи и наотрез отказались забирать. Общественность, СМИ, а также специалисты различного профиля горячо спорили, правильно или нет поступили вконец отчаявшиеся отец и мать… Лёня тем временем, уже в РНПЦ психического здоровья, ждал решения своей судьбы. Прозреет ли он, повзрослеет ли, решит ли избавиться от пагубного пристрастия? Ответы на все вопросы появились в канун минувших выходных. Лёня все–таки оказался дома. А спустя несколько часов родители снова нашли его… под спайсом.
В редакции «СБ» и сегодня хранится его письмо, где он публично уверяет, что понял: «В жизни главное не кайф, а доверие и любовь близких». Просит не лишать шанса, забрать домой, обещает, что стыдно за него больше не будет. Во время двухчасового разговора тет–а–тет Лёня слезно заверял корреспондента «СБ», что зависимости у него нет вовсе, что к «этой гадости» не притронется больше никогда… Сегодня и письмо, и диктофонная запись — очевидное доказательство абсолютной неспособности пораженной наркотиком личности отвечать за свои слова и поступки.
— Нам позвонили из РНПЦ психического здоровья в Новинках и сказали, что сегодня Лёня будет выписан, — волнуясь, вспоминает мама Лёни Ольга. — Не подумайте, что вынуждали забирать, нет. Мы с мужем, в принципе, могли и не ехать. Сейчас не перестаю корить себя за эту слабость. Но тогда подумали, что ведь даже вещей Лёне никаких не привозили, всё казенное… И поехали. Там был целый консилиум врачей. Доктор, который непосредственно работал с сыном и знал его еще по предыдущим случаям, когда мы привозили Лёню в Новинки, высказывался прямо: мозг уже поражен наркотиком, последствия потребления стремительно приобретают зловещий характер… Сказал, что нужен очень строгий режим, ежедневное и очень пристальное внимание специалиста–психолога. Из пропасти, в которую Лёня стремительно падал два года, за 10 дней не подняться. В общем, речь шла о реабилитационном центре, куда мы и намеревались отправиться сразу же.
Родители решили везти сына в один из центров реабилитации РОО «Матери против наркотиков». Но когда сели в машину, Лёня, рассказывает его мама, сказал, что устал и хочет есть:
— И тут муж предложил заехать на несколько минут домой, перекусить и, может, взять еще какие–то вещи. Поехали. Это была еще более серьезная ошибка.
Едва переступив порог дома, Лёня заявил, что сегодня никуда не поедет, потому что ему нужно как следует отдохнуть и подумать о жизни. И, впрочем, не стоит ехать и завтра, и послезавтра, так как врачи, дескать, все выдумывают. У родителей — новая волна отчаяния… Но Лёня уже закрылся в своей комнате со словами: «Не мешайте. Мне нужно составить творческие и жизненные планы». Родители решили уступить сыну всего на несколько часов — пусть отдохнет, а потом на свежую голову двинемся в путь… Сами сели обзванивать другие центры.
— Признаться, я уже очень устала от всего этого кошмара — особенно от журналистской осады. Мы с Анатолием решили ничего не скрывать только потому, чтобы люди поняли, насколько это тяжело, когда в семье ребенок–наркоман. В этом случае все ждут от родителей решительных действий, потому что по закону мы — главные опекуны. Но ведь, когда мы приходили к очередному врачу, — а куда только мы Лёню не возили за последний год! — то всякий раз слышали о бессмысленности лечения, пока сын не примет решение выздороветь сам. А все ли способны в 15 — 16 лет принимать разумные решения? Тем более когда наркотик уже атаковал и мозг, и волю, попросту превратив ребенка в раба, — слушала я горькие слова матери.
Лёня находился в комнате один около пяти часов. За это время родители скорректировали планы на вечер: около 19.30 ждали сотрудника другого реабилитационного центра, который обещал сам отвезти Лёню.
— А тут увидели, — рассказывает мама, — что по телевизору показывают сюжет как раз про сына! Я к двери: «Лёнь, иди посмотри, о тебе передача!» А там глухо. Стучим. Бесполезно. Пытаемся открыть — не получается. Потом поняли, что дверь подперта диваном. Когда вместе с прибывшим сотрудником центра проникли в комнату, оказалось, что Лёня нашел заначку. Обкурился так, что был сам на себя не похож…
С большим трудом его все же удалось отправить в центр. Курс лечения в нем рассчитан на полгода и обойдется родителям в 4500 долларов. Но любой специалист скажет: борьба с наркозависимостью — дело, где никто ничего заранее не гарантирует. Поэтому родители ищут и другие варианты. У них очень мало времени — в августе Лёне исполнится 18. Значит, потом по закону они и вовсе не смогут повлиять на ситуацию. Ольга и Анатолий будут признательны всем, кто готов оказать помощь в лечении их сына. Не рассуждениями о том, кто прав или виноват, а конкретным адресом, телефоном того центра, где таких вот падающих в пропасть ставят на ноги.
