В четверг Нобелевский комитет передаст премию по литературе Светлане Алексиевич, писательнице из Беларуси, которую иногда называют «последней диктатурой Европы». В отличие от большинства авторов, которые получали эту премию, Алексиевич не пишет ни прозу, ни поэзию. Ее книги основаны на беседах с обычными людьми, которые говорят от своего имени о травмах новейшей истории Беларуси, включая Чернобыльскую катастрофу, войну в Афганистане и опыт существования в «искривленным времени» при диктатуре Александра Лукашенко. Эти «голоса утопии», как она их называет, документально фиксируют «homo sovieticus'а», свидетельствуют о сознании людей, живущих в, как она это называет, «времени second-hand… старых, старых предрассудков».
Центральная идея Алексиевич заключается в том, что посткоммунистические страны, вроде Беларуси — она включает сюда также Россию и Украину — не станут свободными и демократическими, если народы этих стран не освободятся от разрушительного советского наследия, которая влияет даже на молодых людей, которые никогда не жили при коммунизме. Одно дело убрать внешние атрибуты коммунизма, говорит она, «но совсем другое — вырвать его из своей души».
Ее не покидает надежда, так как люди, чей болезненный опыт она записала в своих книгах, выявляют «силу человеческого духа». Но она знает также, что пока коллективная память про доносы, гулаги, принудительную коллективизацию и перекрученную оруэлловскую правду не будет поставлена под вопрос, не станет предметом дискуссий и изучения, постсоветское жизнь будет оставаться «смесью тюрьмы и детского сада».
Лукашенко, архетипический «советский человек» делает задачу такого истинного разбора очень тяжелой. Он был избран президентом два десятилетия назад благодаря пробуждению ностальгии по советским временам, он пользуется государственным контролем над всеми электронными СМИ и образовательными учреждения Беларуси, чтобы продвигать советскую идеологию, особенно по теме Великой Отечественной войны, как «русский мир» называет Вторую мировую войну.
Как утверждает историк Тимоти Снайдер, ни одна страна не претерпела в войну такого кровопролития и разрушений, как Беларусь, «центр конфронтации между нацистской Германией и Советским Союзом». Одна пятая из десятимиллионного населения была убита, еще треть была депортирована в качестве принудительной рабочей силы, или убежала из страны. Тем не менее, пишет Снайдер, режим сделал из этого разрушительного конфликта объект ностальгии, «превратив пепел военных страданий в золото политической ценности». Тема войны применяется не только чтобы прославить героизм советских солдат, но и чтобы стереть из памяти преступления сталинизма, на совести которого до 1,6 миллиона жертв в Беларуси во время Великой Чистки 1937-1941.
Режим Лукашенко не чувствует себе никакой угрозы, поскольку репрессии в Беларуси порождают страх и апатию, и, как отмечает Алексиевич, общество остается разобщенным и увечным. И все же при этом она верит, что «появляются новые люди с гражданской смелостью». Потенциальных сторонников перемен выявляют социологические опросы, согласно которым половина населения чувствует, что страна идет в неправильном направлении, а 84 процента хотят реформ; их можно видеть и в представителях общественных движений, которые ежегодно организуют митинги памяти в Куропатах, месте массовых захоронений жертв чисток.
Но небольшая демократическая общественность в Беларуси остается относительно изолированной от широких масс. Существует раздробленная политическая оппозиция, имеющая стабильную электоральную базу порядка 25-30 процентов, но она не рассматривается как реальная альтернатива Лукашенко. Ей нужно объединиться, расширить базу своих сторонников на широкие массы и предложить убедительную концепцию будущего страны. Алексиевич также призывает белорусских интеллектуалов дать себя услышать и начать диалог с молодежью, чтобы помочь ей «начать усваивать трудный опыт свободы».
Соединенные Штаты и Европейский Союз могут также помочь, настойчиво добиваясь реальных и экономических перемен в Беларуси и определив ясные критерии оценки прогресса. Нынешняя западная политика «малых шагов» означает отсутствие твердых требований и ожидания существенных результатов. Это результат умелого балансирования Лукашенко между Россией и Европой и предложения провести в Минске переговоры о прекращении огня в Украине. Однако экономические трудности Беларуси и ее обеспокоенность реваншизмом Путина означают, что у Запада есть свои инструменты давления на Лукашенко, которые он бы должен был применить.
Признание Нобелевским комитетом творчества Светланы Алексиевич дает повод взглянуть свежим глазом на Беларусь. Андрей Курейчик говорит, что она — «новый национальный лидер», имеющий «больший авторитет, чем любой политик». Алексиевич — не политик, но обрела гордость для своей многострадальной страны, а внимание, которое привлекут теперь ее идеи, могло бы стать той искрой, которая пробудит Беларусь и поможет ей найти свое место в современном мире.
