«Марш студентов» состоялся 2 декабря. Его организовали активисты движения «Студенты против», несогласные с введением в БГУ оплаты за пересдачу академических задолженностей.
Несколько десятков человек, возмущенные отсутствием в БГУ реального самоуправления, пришли к главному корпусу университета, добиваясь анонсированной, но отмененной в этот день, встречи с ректором вуза Сергеем Абламейко. Студенты скандировали «Ректор, выходи!», держали плакаты «Ректора — на ковер!». Правда, никто к ним не вышел.
Как минимум на троих человек милиция составила протоколы за участие в несанкционированной акции. Еще как минимум у пятерых правоохранители переписали паспортные данные.
Одним из тех, на кого был составлен протокол, был Глеб Вайкуль, студент 2-го курса филфака. Буквально на следующий день его вызвали на комиссию в деканат, где вынесли устное замечание за пропуск занятий.
30 декабря судья Московского района Минска Максим Сушко оштрафовал Глеба на 18 базовых величин (3,24 млн рублей) за участие в несанкционированном массовом мероприятии.
А в начале января у Вайкуля начались проблемы с зачетной сессией. Зачет по психологии литературного творчества, который, по его словам, большинству студентов выставлен «автоматом», для него оказался невыполнимой задачей.
Глеб Вайкуль дважды сдавал этот зачёт, и каждый раз преподаватель Татьяна Шамякина — дочь белорусского писателя Ивана Шамякина — посчитала ответ студента неудовлетворительным.
Татьяна Шамякина, иллюстративное фото.
На третий раз Глеб сдавал зачет уже в присутствии комиссии.
«5 января я сдавал зачет комиссии из трех человек, в том числе там присутствовала и Татьяна Шамякина. Я ответил на все вопросы по билету, и два члена комиссии были согласны с тем, что я владею информацией по предмету и мне можно поставить зачет. Но Татьяна Ивановна доказывала, что я отвечал неправильно, задавала дополнительные вопросы. В итоге преподаватель сказала, что хочет встретиться еще раз на пересдаче», — рассказал студент телеканалу «Белсат».
А вскоре Глеб Вайкуль увидел свою фамилию в списке студентов на отчисление.
«Молодой человек просто абсолютно ничего не ответил, — рассказала «Нашей Ниве» Татьяна Шамякина. — Ни на основные вопросы, ни на дополнительные. Если он и говорит, что все он знал, а я его «срезала», то это просто ложь, а он непорядочный человек», — возражает Шамякина.
«Я постоянно шла навстречу Глебу, нарушая все нормы и правила, хотя видела его на своих занятиях лишь однажды. Ну ничего он не знал, он же сам признался, что не открывал конспект, потому что не смог его найти. И как бы я выглядела в глазах своих коллег, если бы выставила ему зачет, как и остальным студентам? — объяснила Татьяна Шамякина. — А насчет возможной встречи после приема с комиссией — я думала, может быть, удастся еще раз принять у Вайкуля зачет, даже несмотря на то, что обычно экзамен с комиссией последний».
Шамякина утверждает, что к отчислению она не имеет никакого отношения: «За 40 лет моей работы из-за меня конкретно не отчислили ни одного студента! А у Вайкуля были проблемы и с другими дисциплинами, его не допустили еще к одному экзамену. Никаких указаний насчет давления на Вайкуля никто в БГУ не получал», — говорит Шамякина.
«Этот студент стал уже притчей во языцех. Он вообще не учился. Причем его уже исключали, и он поступал снова. Первый раз он не сдал фольклорную практику, и тогда ему шли навстречу, полгода это тянулось, но он так и не сдал. Исключили. Потом, когда он во второй раз поступил, были постоянные хвосты и пропуски», — рассказала Татьяна Шамякина.
«Я вообще против коммерциализации образования, пишу и говорю об этом открыто, и наше начальство это знает. Но если уж мы вступаем в Болонский процесс, то куда же нам деваться? Некуда. Ведь Болонский процесс предусматривает коммерциализацию образования. У меня своя позиция, но если система такая, а я человек системы, то должна соблюдать ее требования. Да и сами студенты говорят: надо честно ходить на занятия, надо честно учиться, тогда и не надо будет платить», — объясняет преподаватель.
Сам Вайкуль настаивает, что именно не сданный Шамякиной зачет стал причиной его отчисления.
«Потому что у меня хоть и «висела» как академическая задолженность физкультура, но это не было проблемой для допуска к сессии. Однако меня завалили на зачете, в результате не допустили к сессии и я не смог 5 января сдать первый экзамен по русскому языку. Это сразу засчитали как несдачу. Плюс физкультура, плюс Шамякина — и вот я не сдал три предмета, меня отчисляют», — говорит Глеб.
Глеб считает, что это связано с личным отношением Шамякиной к нему. «У нас много было расхождений во взглядах на Болонский процесс», — говорит Вайкуль.
«И раньше меня не отчисляли, — возражает на слова Шамякиной сам Вайкуль. — Я уходил в академический отпуск по семейным обстоятельствам: окончил первый курс на платном, затем взял «академку», после чего поступил уже на бюджет. Меня должны были зачислить на второй курс, но с 5-летней системы нас переводили на 4-летнюю, и возникла академическая задолженность, которую мне не разрешили сдать экстерном. Вот я и пошел снова на первый курс», — объясняет свой запутанный студенческий путь Глеб Вайкуль.
«Шамякина не из тех людей, к кому можно обратиться с приказами такого рода», — написала о себе Татьяна Ивановна Шамякина в письме на адрес «Нашей Нивы» уже на следующий день после разговора с ней журналиста.
«Если бы для меня было характерным «заваливать» по политическим мотивам, скажем, за антисоветизм, то окончить филфак удавалось бы разве что каждому четвертому», — пишет она.
И продолжает: «Глеб пишет, что до начала зачета Шамякина ходила в деканат. Возможно, он думает, что Шамякина, профессор, преподаватель с 40-летним стажем, перед зачетами каждый раз ходит в деканат за указаниями? Кстати, ходила она туда вместе с Вайкулем, чтобы ходатайствовать об освобождении его от оплаты за пересдачу (и его таки освободили).
Думаю, очевидно, что у человека может быть по любой проблеме собственное мнение. В том числе — о необходимости отделять политику от науки, о чем я и сказала студенту на первом зачете. На тот зачет я не должна была студента с нулевым рейтингом вообще допускать. Хотя ему постоянно все шли навстречу, но существуют пределы разумного».
«В принципе, поставить зачет Вайкулю для меня означало поступиться своими принципами», — пишет Татьяна Шамякина.
«Обыкновенный рабочий, хотя и неприятный момент, абсолютно нормальный для любого учебного заведения, в данном случае раздут до вселенских масштабов, — продолжает преподаватель. — В то же время не могу не признать, что произошло драматическое стечение обстоятельств, что, к сожалению, нередко случается в жизни. Мой курс авторский, и ответить материал можно было только по конспекту. Вайкуль лекции вовсе не посещал, а поэтому своего конспекта у него не было. Чужой достать ему не удалось… И все же для этого был достаточный срок — с 23 декабря до 5 января. Я надеялась, что у него будет еще шанс пересдать. Но новые правила этого не позволяют. К сожалению, в жизни «революционеров» и «борцов» всегда случается много трудностей и испытаний. Пусть для Глеба эта ситуация станет самым сложным из них», — подытожила Шамякина.
