Апрель 1991 года, фото из архива БНФ.
На кухнях, в очередях, на сайтах, в социальных сетях… в «пикейных-жилеточных» комментариях и в основательных выводах высоколобых аналитиков, политологов и экспертов… в оппозиционной среде назревает ожидание социального взрыва и даже формулируется прогноз. При этом все чаще упоминаются события апреля 1991 года.
Неожиданные.
И вот спустя четверть века я иду по следам тех событий.
По следам рабочих колонн, свободно прошедших через весь Минск по его нагретым весенним солнышком, сухим и пыльным улицам и проспектам.
По следам на Площади, где ветер с Балтики треплет бумажные, будто брошенные к подножию Монумента, плакаты с написанными на скорую руку словами протестных лозунгов.
Протестуют шахтеры Солигорска. Фото из личного архива Анатолия Клишевича.
Все, баста, стачка приостановлена, митинг пошел по рабочим местам.
Откуда-то из-за Красного костела выползает на Площадь колонна военных грузовиков и с натужным ревом удаляется к местам лишь им известной дислокации. Выше, выше, на мост, откуда долго еще, пробивая неяркий свет апрельского солнышка, пульсирует над городом тревожно-фиолетовый проблеск «мигалки»…
Над городом, который, казалось, уже никогда не будет таким, каким я знал его всю жизнь.
Что же случилось с ним? Почему он пошел на Площадь в день, который никогда не был помечен никакой красной датой? Какая шестерня сломалась в заведенном, казалось бы, на века механизме, который исправно, два раза в год, как приводными ремнями втягивал на Площадь, под застывшую тень Монумента, серпасто-молоткастые кумачовые колонны ликующих демонстраций верности и преданности? «Да здравствует..! Ура-а-а..!»
Я иду по опустевшей площади, читаю брошенные плакаты: «Долой социализм!» Где, в какой еще точке Земли, рабочие поднимут такой призыв? Неужели идеалы социализма подверглись такой коррозии, что призыв к его свержению поднялся над городом, считавшимся его осуществленной явью? Что же произошло? И как?
Очереди
…Первый день апреля Минск мужественно выстоял в очередях за мукой, сахаром, постным маслом и прочей оталоненной бакалеей. Да, и за хлебом. Вечером по городу разнеслись слухи, что в очереди за хлебом в Заводском районе насмерть раздавили семилетнего мальчика.
Наутро слух исчез вместе с очередями. Город, точнее его не занятая работой часть, ошалело бродил по пустым магазинах, натыкаясь на новые ценники там, где оставался хотя бы какой-то залежалый товар. Бормотал, подсчитывал, ругался, пытаясь осознать, что готовит ему день грядущий…
«Виссарионович, добавь рубль»
Народные протесты в Солигорске. Фото из личного архива Анатолия Клишевича.
Утром третьего дня прекратил работу цех электротехнического завода. Рабочие пошли к директору, к «Виссарионовичу», просят добавить рубль на подорожавший почти втрое обед — «…вон, у соседей платят, а мы что?» «Виссарионович» ответил невразумительно. Откуда-то появился мегафон, и вслед за первым цехом потянулись на свежий воздух остальные. Что?! Митинг на заводе?! Вон! Вон!.. И народ повалил за проходную, перекрыв движение на Долгобродской, тогда Козлова, — одной из самых протяженных магистралей Минска. Сразу присоединились соседи — рабочие заводов шестерен, автоматических линий, кузнецы и молотобойцы с тракторного…
Незаметно произошел переход от выпрашивания рубля к требованию роспуска всех парламентов, отставки всех правительств и президента СССР. Президента, которым стал Горбачев и который еще недавно проезжал по этой улице, останавливался, приветствовал любопытную толпу. Толпа, сдерживаемая милицией и людьми в штатском, тогда проявляла сдержанное дружелюбие.
Михаил Горбачев (в центре) отчаянно старался удержать от распада страну, разваленную неэффективной экономикой.
Протесты в Солигорске. Фото из личного архива Анатолия Клишевича. Горбачев был главой СССР и КПСС, Дементей — опереточным председателем Верховного Совета БССР.
Организованное действо
Теперь же стихийный митинг на удивление быстро приобрел черты организованного и целенаправленного действа. Кто-то крикнул в мегафон: «Пошли к правительству!» — «Хватит, находились! Пусть само к нам идет», — отозвался митинг. Прилетели заместители Кебича, председатель горсовета… Выступали, оправдывались, уверяли. Объясняли, что бюджет трещит, брешь в три миллиарда остается… А виноваты — несознательная торговля и скупые директора — не желают выполнять решения заботливого правительства…
Директора держались могучей кучкой поблизости. Однако не отзывались на призыв членов правительства «выйти и честно посмотреть людям в глаза». Пытались что-то говорить один, потом другой председатели профкомов… Их довольно невежливо оттеснили — не доверяем… И тут же, на митинге, выбрали стачком от четырех заводов.
Вечером уже работал оргкомитет по созданию городского стачкома, был оформлен пакет экономических и политических требований к правительству и Верховному Совету, назван крайний срок их исполнения — 10 апреля.
Кебич винил Москву
А 4-го восстал— нет, еще не весь, но уже Город. Первыми, не снимая спецовок, двинулись автозаводцы, на пути к Площади к ним присоединились рабочие всех крупных предприятий, студенты, пэтэушники… Митинг бушевал у подножия Монумента. Рабочие овладели мраморной трибуной у ног вождя, чтобы сказать все, что они думают о «рабоче-крестьянской» власти, которая довела рабочих и крестьян на грань бедности. Вячеслав Кебич, тогдашний премьер, восходил на ту трибуну как на Голгофу. И через минуту, под крики и свист, сошел…
Митинг не пожелал выслушивать главу правительства, поскольку надувные матрасы компенсаций, индексаций и других превентивных мер на поверку оказались дутыми. Дутыми пустыми деньгами.
«Нет, это не мы, — оправдывался Кебич, — это Центр… Обещал в полтора-два раза поднять, а когда распаковали ночные конверты с прейскурантом — оказалось в три-пять…» Но Площадь понимала по-своему: из тысяч горл — «Сво-о-о-боды! До-о-о-лой!»
В те апрельские дни Город разорвал цепь. И страх перекинулся в коридоры власти: все двери Дома правительства со стороны Площади были закрыты, милиция выпускала чиновников через задний выход…
Шествие Народного Фронта в Минске. Фото из архива БНФ.
Не выдержал и «настоящий»
5-го Кебич поехал на станкостроительный завод имени Октябрьской революции, который 4-го еще не бастовал. Наверное, Кебич искал благодарную аудиторию. Нашел — люди слушали его внимательно и сосредоточенно. Наконец, воскликнул он, впервые за последние дни «вдохнул свежий воздух настоящего трудового коллектива».
6-го правительство наспех принимает постановление о дополнительных мерах по социальной защите. Первым пунктом — снятие всех ограничений на поэтапное в течение года повышение зарплаты работникам производственных отраслей в два раза…
Стачком реагирует — очередной обман…
10-го «настоящий трудовой коллектив» тоже выдвигается на Площадь. Власть все еще думает, что мала кость, а народ уже понял, что слаба цепь…
Рабочие протестуют на площади. Фото Анатолия Клещука из архива «Нашей Нивы».
Стачком
Кто же это такой — стачком? Такие же рабочие, в основном — высшей квалификации. Сергей Антончик, Георгий Мухин, Геннадий Быков… А официальные профсоюзы, «выразители интересов», беспомощно болтаются рядом с правительством, вырабатывают меры, не понимая, что сгнила система. Стачком понимает. И требует созвать чрезвычайную сессию парламента, принять законопроекты Оппозиции БНФ — о приватизации, деполитизации производства и государственных структур, о выборах на многопартийной основе. Иначе — республиканская стачка.
Выступает Сергей Антончик. Фото из архива «Нашей Нивы».
Хорошо помню встречу городского стачкома с членами Президиума Верховного Совета БССР. «Вам дается уникальный шанс покончить с двоевластием в стране, — обращается к депутатам Георгий Мухин с завода «Электронмаш», имея в виду независимость от Москвы. — А вы не хотите брать власть в свои руки. Боитесь брать на себя ответственность за судьбу Беларуси!»
Встречу записывало республиканское телевидение. Эта запись, безусловно, исторический документ. Свидетельство того, как не умеют народные избранники слушать голос народа.
Волна
Нет, внешне терпение было продемонстрировано, руководство парламента слушало внимательно. Но…
Очередная, без чрезвычайности, сессия была назначена на 21 мая, спустя месяц. В повестке дня — ни одного, за малым исключением, вопроса, решения которых требует Площадь. Но стачка уже приостановлена…
Почему столь сильная взрывная волна не разрушила тоталитарную систему, не помешала ей трансформироваться в действующий режим? Возможно, потому что столичные рабочие не получили действенной поддержки провинции, демократической части общества. Из деятелей интеллигенции откликнулся лишь Василь Быков.
Но главное в другом. Бастовали в основном рабочие предприятий «союзного подчинения». Они были первыми, кто почувствовал приближение землетрясения, закончившегося распадом СССР. Они были его жертвами, предвестниками и создателями. Та взрывная волна докатилась до 25 августа 1991 года, когда Беларусь объявила о независимости, и до 19 сентября, когда БССР стала Республикой Беларусь. Апрельские события 1991 года — один из самых надежных камней в фундаменте независимости нашей страны.
Фото Анатолия Клещука.
…Спустя четверть века я снова иду по следам тех событий.
Похрипывает на ветру еще не выключенный микрофон, на одном из флагштоков, предназначенных для государственных, в дни государственных праздников, флагов Союза и его ССР, реет в одиночестве бело-красно-белый флаг…
