Сергей Лескеть, автопортрет.
Сергей Лескеть: Я родился в 1984 в Молодечненском районе, в деревне Турец-Бояры. Затем семья перебралась в Засковичи. Отец — обычный тракторист, пенсионер, но работает. Мать работает на железной дороге. В начале 90-х они хотели заняться фермерством, набрали кредитов… Но не вышло.
В детстве я любил читать книжки. Мне отец подкинул «Полесских робинзонов» Янки Мавра — я первые пару страниц едва одолел, а потом как втянулся… Еще с друзьями любили ездить на велосипедах по соседним деревням, расширяли «зону комфорта». И этот интерес к исследованиям, путешествиям, поискам у меня не угас и по сей день. В общем, в детстве я очень любил и «Клуб кинопутешествий», и «Команду Кусто». Мать и по сей день вспоминает историю, как она перед тем как идти в наш сельский магазин спросила, что мне купить. А я ответил: «Акваланг!»
«НН»: А к фотографии как пришли?
СЛ: Ну, сначала я хотел быть историком. Исследовал свою родословную, истории окрестных деревень, интересовался историей антисоветского сопротивления. Верстал «Куфэрак Віленшчыны» — историко-краеведческий и литературно-художественный журнал. Даже поступил в Минск на историка.
Учился платно, поэтому подрабатывал — парковщик, например.
К тому же меня взяли в Белорусский коллегиум, я часами просиживал в Национальной библиотеке, читал старые редкие книги… Но из университета меня отчислили с 3,5 курса.
«НН»: Почему?
СЛ: Может, потому что у меня было много пропусков — а пропуски были, потому что я «пропадал» в библиотеке. И я пошел в армию. Был связистом, служилось нормально. Затем, после армии, работал охранником в магазине в Минске. У меня тогда было много друзей, была крутая тусовка художественно-культурная в столице, да и девушка моя хотела остаться в Минске. Но я всегда искал такую работу, чтобы оставалось время на мои дела. Путешествия, фотографии. Дорога расставляет акценты. Когда проходишь по деревням, идешь по несколько километров пешком, без телефона, без интернета, думаешь о своем, рассуждаешь… Очищаешься.
И фотографировать я пытался сначала для себя: девочки-цветочки, снимал свадьбы знакомых… К тому же фотография была таким дополнением к блогерству — я вел блог, преподавал там фото… Но, снимая те свадьбы, я потихоньку начал понимать, что снимаю деревенскую традицию, которая трансформируется.
Признание в мире Сергей Лескеть обрел серией снимков жителей белорусских агрогородков. Фото из серии «Агро», calvertjournal.com.
Также я понял, что, чтобы чего-то достичь, чем-то надо жертвовать. Сначала я думал, что переболею своим краеведением, путешествиями, буду обычным «сытым бюргером». Но не отпустило. К тому же постепенно фотография стала интересовать меня все больше и больше.
Но работать нужно было хоть где. Я пошел работать на железную дорогу. И попал на строительство железной дороги в районе АЭС. Снял репортаж оттуда — тогда я уже интересовался документальной фотографией.
«НН»: А почему решили уехать из Минска?
СЛ: Моя девушка — сегодня мы уже поженились — после окончания университета не могла найти нормальную работу. Она переводчица, а на тот момент вакансий по специальности для нее не было. И обанкротилась фирма, где работал я. Поэтому стало ясно, что надо что-то менять. Мы перебрались в Молодечно: мои родители недалеко, и моя любимая сама родом отсюда. Поженились.
Иван Семеняко потерял жену и троих сыновей, sputnik.by.
«НН»: А в чем разница для вас между жизнью в столице и в провинции?
СЛ: Минск — это не мое. Фактически в Минске себя не нашел. Это не мой город. Да и жить, если ты не знаешь соседей, люди друг с другом не здороваются… Душновато. В провинции люди все же более светлые, душевные.
Жизнь замедленная. Но есть и такая хамоватость — например, выходишь из автобуса, а тебе дорогу никто не уступит. Хамоватость контролеров, милиции …
«НН»: И когда переехали в Молодечно, то чем занимались?
СЛ: Я хотел попробовать себя в фотожурналистике. Ну и разослал резюме с фотографиями с железной дороги в районе АЭС в разные редакции. Откликнулись с «Интерфакса», им понравилось, что я придумал идею для репортажа сам. Мы начали сотрудничать. После меня позвали на kraj.by — местный региональный сайт. Но заработки были очень маленькие. Снимок стоил 5 тысяч рублей.
К тому же, если сайт негосударственный, то там иногда сложнее работать, чем на государственном. При этом они хотели, чтобы больше я ни с кем не сотрудничал. Но была свобода.
«НН»: А как же вы жили за те деньги?
СЛ: Я подрабатывал на мясокомбинате. Два дня через два график, 600 долларов заработок. Нормально. Два дня работаешь, два дня снимаешь. Кстати, отснял и серию с мясокомбината.
Фото: Сергей Лескеть, calvertjournal.com.
Постепенно я понял, что блогерство, краеведение — все же не мое. Хотелось делать серьезные фотопроекты. И было какое-то недоразумение с редакторами: ведь каждый «все знает». Я вырабатываю свой визуальный язык, а от них слышу, что это «темновато», то — «неинтересно»… Меня это возмущало. К тому же я хотел вырваться из своего региона, а для kraj.by основные темы — Молодечненский район. Ну и стало понятно, что время валить.
«НН»: Куда?
СЛ: Я снимал портреты бабок-шептух. Кстати, на kraj.by эта тема не зашла, так как редактор-католичка была против. Так вот, я связался с Вероникой Тризно с «Интерфакса», с которой сотрудничал ранее. Предложил ей. Но она с командой уходила на Sputnik как раз, пообещали, что как только этот новый проект заработает, то меня позовут.
Тогда я разослал резюме едва ли не во все белорусские СМИ, но никто не откликнулся. А потом меня позвали на Sputnik.
Там я внештатник. Снимаю и для них, и свои проекты.
Фото: Сергей Лескеть, BelarusDigest.
«НН»: А как же репутация? «Спутник» же дочерний проект «России сегодня». Киселевщина, все такое?
СЛ: Мне, чтобы снимать без помех, все же нужна аккредитация какого-то СМИ. И вопрос встал так: либо Sputnik, либо ничего. А работать хочется.
«НН»: А как вашими снимками заинтересовались иностранцы?
СЛ: У меня была знакомая по деревне. К ней приезжала сестра, которая училась в Америке, после — в Гарварде. И она была причастна к проекту Belarusdigest. Ну и вот, через знакомых узнали обо мне. Напечатали мои деревенские портреты. А через них мои снимки попали в Guardian.
Фото: Сергей Лескеть, BelarusDigest.
«НН»: А что в Беларуси интересует белорусов, а что интересует иностранцев? В плане фотографии, имею в виду.
СЛ: Ну… В белорусских СМИ, например, есть своя специфика у каждого. Я не буду снимать для «Спутника» политические события, потому что не знаю, как снимок подпишут, например. Для них я снимаю традиции, обряды. Что касается иностранцев, то эта чернуха 90-х, «как все плохо в Беларуси», отходит потихоньку. Им нужно некое другое видение. Хотя условные «бабки в андараках» и сейчас нормально продаются.
Радовница в Вишнево (Воложинский район), sputnik.by.
«НН»: Ваша самая известная серия посвящена жизни в агрогородках. Почему?
СЛ: Это очень интересный феномен. Ведь агрогородки — фишка популистская, но она сработала. Я раньше думал, что люди из деревни будут только уезжать. Но нет, в агрогородках они живут, растят детей. И я захотел показать этих людей, как они видят жизнь, как они живут сами. В какой-то степени это портрет эпохи, антропологическое исследование.
Фото Сергея Лескетя, серия «Агро», calvertjournal.com
«НН»: А что такое для вас сегодняшний агрогородок?
СЛ: С одной стороны, это состояние современной деревни, которая к нему сама шла, просто ей, может, немного помогли. А традиционная деревня уходит, умирает, нет преемственности. Сегодняшний сельчанин не живет так, как его прадед.
Сергей Лескеть, серия «Агро», calvertjournal.com
А с другой стороны, финансирование агрогородков сокращается. Эта эпоха вскоре тоже отойдет. И я хочу это зафиксировать.
«НН»: С кем труднее работать: с молодежью из агрогородков или с бабушками из малых деревень?
СЛ: С молодежью работать очень просто. Проблема в агрогородках, скорее, с людьми, которые при власти, которые могут разрешить или запретить снимать что-то.
Они не понимают, что происходит и зачем. Я привозил в свой родной поселок австрийцев, которые интересовались жизнью современного белорусского села, так потом моей матери выговаривали, мол, я притащил иностранцев, чтобы показать, как белорусы бедно и грязно живут. А я считаю так: делайте чище, если считаете, что у вас грязно, а не сидите по скамейкам. При чем тут я?
А эта показушность наша, которая осталась особенно в государственной прессе, когда фотография воспринимается как пропаганда… У нас бьют не того, кто в доме не убрал, а того, кто свет включил.
А со стариками в деревнях помогает белорусский язык. Разговариваешь по-белорусски — сразу тебе доверяют. Магия. К тому же эти знахарки заговаривают и лечат по-белорусски. Излечивают белорусским словом, это невероятно.
Фото: Сергей Лескеть, BelarusDigest.
«НН»: А чем вы отличаетесь от других белорусских фотографов?
СЛ: Многие просто ленятся ездить и искать интересные темы. Много кто вообще не выезжает из Минска. А если едет, то деревню снимают банально: вышиванки, старушки, всякое такое.
Я хочу сказать свое слово. Ибо правду мало кто показывает. «Советская Белоруссия» покажет так, «Хартия» иначе, а на деле же все и не так и не этак. А я хочу делать объективно, нейтрально.
Фото: Сергей Лескеть, BelarusDigest.
