В Бобруйске 38-летний слесарь завода тракторных деталей и агрегатов совершил суицид в подвале предприятия, получив расчетный листок с минусовой зарплатой. Но как так могло случиться?
Случай прокомментировал Александр Шункевич, начальник отдела информационной и кадровой работы завода.
«У умершего была дочь, на которую он выплачивал алименты. Дочь учится в ПТУ, раньше она была отобрана государством у семьи. Его родная дочь — одна, а всего их шесть. У второй жены было еще четверо детей, которых также забрали из семьи.
Все пишут: «Он был хороший, а завод плохой! Довели человека!» А никто не доводил. Пьяницу довести невозможно. А погибший трезвенником не был. Человек, который захотел повеситься — он повесится. А то везде пишут, что его довели!
Что это за сенсация? Ну повесился человек, так сколько по всей стране за год вешается? Если бы он дома повесился, то кто-нибудь на это обратил бы внимание?
Позвоните в Следственный комитет, или кто там делал вскрытие - в нормальном он был состоянии? Или под наркотиками, или под водкой? Позвоните, спросите. А завод тут при чем? Это место, где он покончил жизнь самоубийством, но то же самое могло произойти по дороге на работу, или еще где», — рассказал «Нашей Ниве» Шункевич.
Он отказался озвучивать, сколько зарабатывал погибший.
«Но он достаточно зарабатывал, чтобы после выплат у него оставались деньги на нормальную жизнь. Зарабатывал достаточно даже не по бобруйским меркам, а по общебелорусским, — сказал Шункевич.
— Он был должен заводу, потому что набрал продуктов авансом в счет будущей зарплаты. И вдобавок ел в столовой в счет зарплаты. У нас есть здесь магазин, где можно таким образом набрать продуктов при необходимости. 300 рублей с его зарплаты ушло на выплату алиментов. Остальное он сам потратил заранее.
Заводу он остался должен 69 рублей. На столько он набрал больше, чем заработал».
Что касается угрозы увольнения, о котором погибший якобы рассказал жене, то, по словам Шункевича, увольнять мужчину никто не собирался.
Самоубийство, конечно же, нанесло удар по имиджу завода. Но все же, жаль ли самому Шункевичу погибшего?
«На этот вопрос я не буду отвечать», — сказал тот.
