— Насколько вероятно, что Эдуарда Пальчиса могут освободить в зале суда?
— Теоретически такая возможность есть. Имею в виду возможность применения наказания, не связанного с лишением свободы. Это либо отсрочка, либо условное. Хотим верить, что мы его увидим на свободе. Хотя и не согласны с предъявленными ему обвинениями.
Надеемся, что власти проявят сдержанность в этой ситуации и мы будем наблюдать нечто подобное тому, что было на процессе с Полиенко. Иллюзии, что Пальчиса оправдают и выплатят компенсацию за незаконное содержание под стражей, вряд ли могут существовать. Но на то, что приговор может быть не связан с лишением свободы, мы надеемся.
— Как считаете, имеют ли пикеты возле суда и высказывания международного сообщества влияние на процесс?
— Мне кажется, это единственное, что имеет влияние. Ценю работу адвокатов и защитников. Она очень важна. Но я уже не первый год наблюдаю за нашими судами. Их далеко нельзя назвать независимыми. Решения по делам таких категорий выносятся не ими, грубо говоря. Это все согласовывается, принимается решение на другом уровне. Я в этом убежден.
Резонанс (вокруг дела) и реакция международного правозащитного журналистского сообщества, прежде всего, имеют смысл. Пальчис не журналист. На него нельзя распространять все критерии журналистской деятельности. Но он блогер. Человек, который работает с информацией. Он ее распространяет, выражает свои мысли. Организация «Журналисты без границ» требует прекратить преследование и освободить его.
Для нас было принципиально получить независимую оценку его текстов. Обвинение связано с разжиганием вражды, которое недопустимо и преследуется во многих странах. Поэтому здесь важна была именно экспертиза текстов, которая засвидетельствовала бы, что это не является разжиганием вражды, а является выражением мнения в допустимых формах. Это позволяет нам квалифицировать (дело Пальчиса) как политически мотивированное преследование.
— А как вы считаете, почему суд ведется в закрытом режиме?
— Вероятно, там могут быть материалы, касающиеся оперативно-розыскных мероприятий, которые проводились в рамках дела. Может быть, переписка спецслужб России и Беларуси, в том числе в связи с экстрадицией.
Это мое мнение. Потому что других причин я не вижу. В этом может заключаться логика власти. Но мы считаем, никаких законных оснований для ведения этого процесса в закрытом режиме в принципе нет.
