Министр иностранных дел Беларуси Владимир Макей открыл мемориальную доску в честь Комиссариата по иностранным делам Советской Социалистической Республики Беларусь (ССРБ), а в своем выступлении выразил сожаление о том, что другие государства присваивают себе белорусскую историю.
Очень хорошо, что государство начало беспокоиться о таком аспекте международного престижа Беларуси, как то, что многих выходцев из Беларуси не считают в мире белорусами.
Понятно, нельзя отрицать, что Костюшко и Домейко могут называться и поляками. Просто дело в том, что при их жизни Беларусь считалась частью Польши, поэтому и многих представителей белорусской аристократии — к тому же воспитанных на польском языке и в польской культуре — можно считать и поляками тоже. И здесь не должно быть противоречия и не должно быть неловко за белорусский специфику: да, у нас такая страна, где человек в XIX веке мог быть и белорусом, и поляком, и русским одновременно, а в ХХ веке среди трех братьев один может быть белорусом, второй — полякам, а третий — литовцем. Становятся ли Александр Лукашенко и Светлана Алексиевич небелорусами только оттого, что не разговаривают на белорусском языке? Вот то же и с Костюшко, Домейко и Мицкевичем.
Однако куда больше вопросов вызывает надпись на мемориальной доске, которую торжественно открывал Макей, произнося те самые слова о присвоении другими белорусской истории.
Текст этой памятной доски стал своего рода немым ответом на эту фразу министра: проблема не в том, что другие государства присваивают себе белорусскую историю. Проблема в том, что белорусы сами отрекаются от своей истории.
На мемориальной доске образованный в 1919 г. Комиссариат по иностранным делам ССРБ назван «первым внешнеполитическим учреждением государства». Это странно, потому что на тот момент уже почти целый год существовали органы власти Белорусской Народной Республики (БНР).
Комиссия Международных Дел Рады БНР была создана 29 марта 1918 года.
Как и другие органы власти БНР, она, вероятно, располагалась в Архиерейском подворье (современный Проспект Независимости, д. 26).
За многое можно критиковать Белорусскую Народную Республику — да, она не успела оформиться в полноценное государство; да, власти БНР не успели создать полноценную систему управления экономикой; да, лояльные к БНР белорусские партизанские отряды, армия Балаховича и созданные под эгидой БНР белорусские отряды в составе войск Польши и Литовской Республики не были полноценной регулярной армией. Это все понятно.
Но, что ни говори, дипломатическая служба была в БНР налажена очень успешно. Это был наиболее удавшийся фронт работы Рады БНР.
Имелись дипломатические представительства БНР в более чем десятке стран, происходили контакты представителей БНР с представителями многих зарубежных государств. БНР имела фактическое признание со стороны Украины (УНР), Литовской Республики, Латвии, Эстонии и Чехословакии и полное дипломатическое признание со стороны Финляндии.
Ну и, конечно, самое главное. БНР была исключительно собственнобелорусским государственным образованием, она была создана самими белорусами в белорусских целях. В то же время ССРБ была создана на штыках небелорусских войск с целью продвижения советской власти на запад.
ССРБ просуществовала два месяца, после чего на её месте большевики на полгода создали Литовско-Белорусскую Советскую Республику. И лишь в 1920 году, после войны с Польшей и установления контроля над Восточной Беларусью, они создают БССР.
Дипломатия ССРБ, да и БССР более поздних времен, даже близко не имела такого масштаба и уровня контактов, как дипломатия БНР.
После Второй мировой войны Рада БНР, по аналогии с Латвийской дипломатической службой в изгнании, активно контактировала с властями государств Запада, популяризовала Беларусь как государство, достойное быть независимым. А чем занимался МИД БССР в то время?
В релизе МИД Беларуси сказано, что «на протяжении вот уже 100 лет неизменными остаются задачи и принципы белорусской дипломатии: защита национальных интересов, обеспечение безопасности и достойное представление Беларуси на международной арене». Это довольно странно слышать в отношении внешнеполитической структуры ССРБ/БССР: её задачей было голосовать в ООН вслед за делегацией СССР.
Давайте не будем себя обманывать. МИД БССР не являлся внешнеполитическим ведомством самостоятельного (или даже марионеточного) государства, а был, к сожалению, декоративным и пропагандистским органом, который символически несколько приподымал БССР над остальными советскими «республиками» — но не более того. Точно так же и БССР не являлась республикой, а была провинцией в однопартийном тоталитарном государстве, где власть монопольно принадлежала Коммунистической партии, а всякое инакомыслие, а тем более политическая оппозиция, жёстко подавлялись.
Плохо, что официальные власти Беларуси до сих пор боятся и старательно игнорируют БНР как фактор строительства белорусской государственности. Абсурдность этого пожалуй, еще более очевидна, когда комиссариат ССРБ называют «первым белорусским внешнеполитическим учреждением».
Именно провозглашением БНР современная Беларусь впервые заявила о себе как о нации, а обретение полноценной независимости в 1991 году стало победной вехой именно на том пути, который начался в марте 1918 года.
Бесспорно, эпоха БССР сыграла свою важную роль: именно там оформились белорусские государственные институты, которые позже переформатировались в систему госорганов независимой Республики Беларусь. В том числе это касается и МИД Республики Беларусь, который организационно возник как МИД БССР. Но начало этого процесса — в 1918 году.
Наконец, кроме БНР, имело дипломатию и в Великое Княжество Литовское — разве великокняжеская канцелярия не первое внешнеполитическое учреждение? Конституция Беларуси (даже в её нынешней редакции) ссылается на «многовековую историю развития белорусской государственности».
Как же тогда, пусть даже внешне, соотносится многовековая история государства с утверждением, что первое внешнеполитическое учреждение появилось в 1919 году?
Принято говорить, что «Беларусь ищет свою идентичность». А на самом деле все давно было найдено, и все давно ясно: надо лишь, чтобы как можно больше белорусов освоили наработки своих предшественников и были честны с собой. Признаться, наконец, что Домейко и Костюшко были белорусами, — это важный шаг. Признаться, что нынешняя белорусская государственность началась с БНР, и перестать отрекаться от своей истории — это неизбежный шаг, который последует хоть завтра, хоть послезавтра.
