9 июня на российском телеканале «Дождь» прошел живой эфир с белорусской писательницей, нобелевским лауреатом Светланой Алексиевич. «Наша Нива» приводит подборку самых ярких цитат писательницы.
У меня три дома. Моя мать украинка, отец белорус. И русская культура — мой третий дом.
Когда я писала книгу о Чернобыле, я поняла, что национальные вопросы — вопросы прошлого. Чувствуешь себя просто представителем биовида, который может сам себя уничтожить.
В 90-е годы мы были романтиками, думали: коммунисты завтра уйдут и начнется другая жизнь. Но такой романтизм оказался почти преступлением, нам пришлось за него расплачиваться. Выяснилось, что наши демократы и либералы не готовы к переменам. Свобода — это долгий путь. Напрасно мы считали, что это произойдет скоро.
Нельзя думать, что если ты знаешь три языка, например, ты — свободный человек. Я встречала русского патриота, который знает несколько языков… Это просто животное агрессивное.
Когда я начала писать «У войны не женское лицо», то думала, что это будет красиво. Но когда я начала говорить с женщинами, то я испугалась нашей победы.
Победу в свое время использовали, чтобы закрыть тему ГУЛАГа. И сегодня, когда ты пытаешься спросить, сколько стоила победа, тебе говорят — это неважно, главное, что у нас была Победа. Человек — отдельно, победа — отдельно. Победа стала мощным идеологическим оружием.
Я не русский писатель. Я русский европеец сегодня. Менталитет белорусский, культура — русская.
Крым — это оккупация. Война, которую начала Россия в Донбассе — на совести России. [Алексиевич тут дала такой пример:] Такую войну можно начать и в Беларуси: дайте туда танки, оружие — и там католики начнут убивать православных или кого угодно. Человек — достаточно несовершенное существо, ему в голову можно вложить все, что угодно.
Я не церковный человек. Религиозный фанатизм сегодняшний — это бегство от реальности. Но как художник я чувствую, что есть какая-то тайна в этом мире.
Самая страшная война, которая ждет нас, это не война между людьми, а война с природой, которую развязал человек.
Наши [русские] иерархии — неправда. Здесь очень много провинциальных, шовинистических и антигуманитарных представлений.
Если кто-то и остался верным романтическим идеалам из 90-х, то это либералы, которых принято сегодня унижать. Я — либерал.
