Профессор Герман Бидер из Зальцбургского университета издал обнаруженную в Гамбурге белорусскую грамматику Антона Луцкевича. Почему более ста лет о ней никто не знал? В передаче Радио «Свабода» об этом рассказал историк Анатолий Сидоревич.
— До сих пор считалось, что первую грамматику белорусского языка написал Бронислав Тарашкевич в 1918 году. Сейчас пальму первенства перенимает Антон Луцкевич?
— Да, Луцкевич. Тарашкевич просто первым опубликовал свою работу. А рукопись грамматики Луцкевича и ныне лежит в рукописном фонде № 21 библиотеки Литовской академии наук в Вильнюсе. Она была написана не позднее 1916 года.
— Но почему о ней никто не знал? Скажем, в энциклопедии «Белорусский язык» о грамматике Луцкевича — ни слова.
— Эта энциклопедия вышла в 1994 году, но готовилась еще в советские времена. А для советских языковедов Антон Луцкевич был persona non grata. Поэтому никто особенно и не заботился. На перечне пользователей в папке с рукописью Луцкевича практически нет подписей наших языковедов. Имя Луцкевича было под запретом — зачем им было тратить время? А мне та рукопись попалась на глаза еще в конце 80-х.
Анатолий Сидоревич.
— А как случилось, что грамматикой Луцкевича заинтересовался белорусист из Австрии Герман Бидер?
— Сначала заинтересовался не Бидер, первым был профессор Карл Гутшмит из Берлинского университета имени Гумбольдта. Дело в том, что грамматика Луцкевича была размножена не в типографии, а на шапирографе. И вот один из экземпляров этой грамматики оказался в Гамбурге, где на него спустя много лет и наткнулся Карл Гутшмит. Он написал статью, которая так и называлась «Кто был автором первой белорусской грамматики?». Профессор из БГУ Николай Пригодич в 2010 году эту статью опубликовал по-белорусски. А еще раньше, в 2007-м, профессор Гутшмит встретился с профессором Бидером на одной славистской конференции и предложил совместный проект — издать текст Луцкевича, снабдив его комментариями. Однако профессор Гутшмит в 2010 году умер, и Герман Бидер уже один завершал работу, которая в этом году вышла в Ольденбурге в серии Studia slavica Oldenburgensia под названием «Антон Луцкевич. Белорусская грамматика, Вильна, 1916».
— Что представляет собой эти работа? И сколько страниц занимает сама грамматика?
— Это два тома, 934 страницы текста. В первом томе — основательное предисловие, там довольно подробная биография Антона Луцкевича, его избранная библиография. Потом идет сам текст грамматики — 43 страницы. Далее — лингвистический комментарий ко всем разделам. Далее — сравнительный анализ, поскольку и ранее были попытки создать грамматику — Карусь Каганец и др. Во втором томе — очерк истории белорусского литературного языка, как он развивался в XIX веке, в первой четверти ХХ века, какой была языковая политика при царе, какая — при советах. Это колоссальная работа. Недаром наши лингвисты, присутствовавшие на презентации в Академической библиотеке, отзывались о двухтомнике профессора Бидера в превосходной степени и отметили, что его следует перевести на белорусский язык. К сожалению, дело с изучением немецкого языка у нас, по-немецки говоря, — schwach. И еще одна мысль прозвучала на презентации: стоит отметить работу Германа Бидера государственной наградой Беларуси.
Антон Луцкевич
— Примерно в одно время с Луцкевичем белорусскую грамматику писал в Петербурге и Бронислав Тарашкевич. «Тарасе, не сиди на Парнасе! Слезай и про особенность белорусского языка напиши с разъяснением, что он не наречие, как многие говорят», — писала в 1914 году Брониславу Адамовичу Цётка (Алоиза Пашкевич). Тогда же к Тарашкевичу обращался и Янка Купала: «Что слышно у Вас с белорусской грамматикой? Мы хотим ее издать и пустить в свет в назидание молодому поколению». Все надеялись на Тарашкевича — почему же за грамматику взялся и Луцкевич?
— В конце 1915 года немецкий фельдмаршал Пауль фон Гинденбург подписал директивы о школьном деле на занятой немцами территории. Белорусский язык стал языком школы, издательского дела, он стал наравне с польским, литовским и идиш — четыре языка употреблялись в Крае. Возникла белорусская школа, и сразу встала проблема с учительскими кадрами. Учителя, которые получали образование в семинариях и не эмигрировали на восток, не изучали белорусский язык, которая стал языком школы. Русский язык был исключен из употребления на территории, оказавшейся под немцами с 1915 года. И надо было или переучивать учителей, получивших образование при царе, или набирать молодых девушек и ребят и учить с нуля. А по чему учить? И вот Антон Луцкевич садится и пишет грамматику, потому что возникла необходимость.
— Он же не имел филологического образования, юриспруденцию и математику, по-моему, изучал.
— Да, основательной филологической подготовки у Луцкевича не было. Но классическая гимназия давала, я думаю, знаний не меньше, чем теперешний филфак. Гимназисты изучали древнегреческий, латинский, старославянский, русский, французский и немецкий языки. Скажите, филфак такие знания дает?
— Когда я оканчивал филфак БГУ в 1991 году, древнегреческим языком там и не пахло.
— Ну вот. А выпускник классической гимназии, если он хорошо учился, в Берлине и Париже свободно чувствовал себя, ему переводчики были нужны. И поэтому, зная классические и западные языки, зная русский, старославянский и польский, Луцкевич мог сесть и написать грамматику. И он ее написал. Тарашкевич также написал, но чуть позже, к тому же он находился в Петербурге, по ту сторону линии фронта. В 1915 году установилась линия фронта — от Двинска до Нарочи, от Нарочи до Барановичей, от Барановичей до Пинска. Колючая проволока, окопы, одна часть Беларуси отрезана от другой. На территории под немцами открываются 153 белорусские школы, и в 1918 году возникает вопрос об открытии гимназии (в начале 1919 года Виленская гимназия начнет работу, Будславская и Слуцкая появились еще раньше). Тарашкевич в 1918 году, после того как немцы дошли до Двины, Днепра и Сожа, через Финляндию окольными путями приезжает в Вильну. У него в портфеле — готовая белорусская грамматика.
— И как они с Луцкевичем решили, чья грамматика лучшая?
— Антон Иванович не был слишком амбициозным человеком и записываться в великие лингвисты не собирался. К тому же грамматика Тарашкевича была напечатана при содействии как раз таки Луцкевича. Тогда уже было создано Белорусское научное общество, одной из задач которого были подготовка и выпуск учебной литературы. А 10 сентября 1918 года в газете «Гоман» появилась анонимная статья, где анонсировался выход грамматики Тарашкевича. И там прозвучало заявление: «С этого номера газета «Гоман» переходит на систему пана Тарашкевича и призывает все белорусские издательства и всех работников на литературной ниве перейти на эту систему». Статья была написана Антоном Луцкевичем. Он признал приоритет грамматики Тарашкевича и агитировал за то, чтобы ее признало все белорусское общество.
— Антон Луцкевич критически относился к Сталину и его приспешникам, достаточно вспомнить статью «Тень Азефа». Так на что он надеялся, когда Красная армия занимала Вильну? Почему не спасался?
— В Вильне его удерживали Музей имени Ивана Луцкевича и библиотека Белорусского научного общества. Он не мог их бросить. И еще одно обстоятельство. Старшего сына Луцкевича Юрку забрали в польское войско, и было ясно, что оно вскоре будет разбито. Сам Антон Иванович еще в 1920 году писал, что Польша будет раздавлена Россией и Германией. Так оно и случилось. А сын в армии, убит, ранен, в плену — неизвестно. И вот отец не может двинуться с места с младшим сыном. А если старший вернется в Вильну, а там никого нет — ни отца, ни брата? А на сталинскую милость Луцкевич не надеялся. После оккупации советами Вильны там прошло собрание местной интеллигенции, и «Виленская правда» дала с него отчет. Там многие восхваляли Сталина, и пусть бы только журналисты не процитировали той похвальбы! Антон Луцкевич в своем выступлении имени Сталина не упомянул. Он говорил о белорусской культуре, о белорусской школе.
— Выступая на недавнем официальном Дне независимости, глава Беларуси в позитивном ключе упомянул и о Полоцком княжестве, и о Белорусской Народной Республике. Одним из отцов БНР был Антон Луцкевич. Каким образом государство могло бы отметить его заслуги?
— Во-первых, следует издать его грамматику — все же она была первой. Во-вторых, государство должно назвать одну из минских улиц в честь братьев Антона и Ивана Луцкевичей, тем самым исполнив данное белорусским социал-демократам обещание. Мы все ждем. В-третьих, имена братьев Луцкевичей должны появиться на мемориальной доске на здании бывшей минской мужской классической гимназии. А то у нас в Минске есть доска и улица Свердлова, который отделял от Беларуси три восточные губернии и объединял Белорусскую Советскую республику с Литовской Советской республикой. А улицы Антона и Ивана Луцкевичей нет. Абсурд.
