Скандальный случай произошел во время вручения премии провластного Союза писателей «Скарынавай душой узлашчанае слова» [дословно — «Душой Скорины обласканное слово»].
Премию получил молодой литератор Антон Власенко, награждали его председатель Союза писателей генерал Николай Чергинец и его заместитель Анатолий Крейдич.
В этом момент Власенко попросил Чергинца говорить по-белорусски, мол, автор белорусскоязычный, книга тоже.
Чергинец в ответ, обвинив парня в узком мировоззрении, передал ему диплом.
По крайней мере, так эту ситуацию описывают очевидцы.
«Наша Нива» поинтересовалась у Николая Чергинца, правда ли, что он не сумел сказать несколько слов по-белорусски.
«Это ложь, — сказал Чергинец. — Парень написал хорошую вещь. Мы же ищем таланты, и первые места заняли работы, написанные по-белорусски, я вам скажу. А Власенко — провокатор! Он мне заявляет: «Не хочу пожимать вам руку, потому что вы говорите на оккупационном языке». Но перед ним же выступал и мой заместитель, с которым мы договорились, что он будет говорить по-белорусски».
«Я не умею безукоризненно разговаривать, да. Но я — белорус, я за белорусский язык! У меня же ситуация такая… После войны я попал в единственную мужскую среднюю школу, №13. Отец пришел безногим с войны, мать неграмотная была. Учился до 7 класса, там белорусский преподавали как и немецкий: один раз чтение, один раз язык — в неделю. Потом пошел в школу рабочей молодежи, там не было белорусского языка. Потом окончил школу тренеров, там не было белорусского языка. Поступил на журфак — там тоже не было белорусского языка — потом перевелся на юрфак, ну вы поняли. Потом три года служил в Афганистане и так далее. И что я должен каяться перед парнем этим? Падать на колени? Он этим хвалится, что из деревни, где белорусский язык сохранился. Он себе очки набирает, мол, он «змагар». Не надо так! А то некоторые думают — включатель щелкнул в голове, и все заговорили. Не будет так. Нужно привлекать внимание к курсам белорусского языка, проводить разъяснительную работу, что мы свой язык должны знать лучше русского. Но не надо унижать тех, кто был причастен к тому, чтобы этот сукин сын хотя бы имел возможность учиться и говорить на белорусском языке, и хлеб ел нормальный», — ответил Николай Чергинец.
