Когда проводятся литературные конкурсы, мы, читатели, не знаем, «из какого сора» жюри приходится выбирать победителей. Когда лауреатов назовут, мы можем одобрить или покритиковать выбор, так и не задумываясь о борьбе членов жюри на протяжении всего конкурса с… С чем?
Список
Некоторые из них просто не имеют чувства реальности.
Можно сколько угодно критиковать автора за ту или иную книгу. У его защитников всегда найдутся аргументы в пользу достоинств произведения. Но понятно, что на конкурсе книг прозы могут участвовать только прозаические произведения. И формальный подход здесь неуместен.
В списке номинантов — пока 35 позиций. Я прочитал только пятую часть из них. Но этого хватило, чтобы задуматься о целесообразности присутствия некоторых из книг.
«Отложенная свобода» Виталия Силицкого — научное исследование, за которое автора записали в прозаики. Конечно, можно только склонять голову перед теми, кто после смерти политолога хранит о нем память. Но
не унижается ученый Силицкий тем, что его исследование приравняли к художественному (считай: придуманному) слову?
Насту Манцевич можно сколько угодно хвалить за позицию, высказанную на страницах «Птиц». Но
должна ли вручаться премия за гражданские поступки и убеждения?
Понимаю, «выдвиженцы» этой книги рассчитывают на искусственный ажиотаж вокруг сборника. Дескать, пошумели на форумах в интернете, имя автора на слуху, а может и «прокатит»…
Как дебютная книга на «табуированную тему» она достойна внимания, но ведь из 50 страниц «Птиц» половину занимают стихи.
Номинирование «Сечки» Андрея Федоренко — это не попытка ли прикрыться прежними заслугами автора в литературе? Это дневниковые записи, но не роман, не повесть.
Если мы подобные книги выдаем за самые яркие образцы прозы (а именно на такие и рассчитана премия), то тем самым мы унижаем действительно выдающиеся произведения.
Да, можно апеллировать к тому, что большие формы сегодня читаются все меньше и меньше. Только не надо подменять понятия «интересный» и «глубокий». С интересом читаются и бульварные романчики… Вот другой издатель, к слову, отправил на премию книгу повестей Федоренко «Цепь».
То же и с книгой Алеся Усени «Мой листопад». Воспоминания, которые автор написал прежде всего для себя и своих потомков. Об этом он признается во вступлении. Главное для автора — рассказать о пережитом и сделанное. Не говорю, что написаны воспоминания неинтересно. Вовсе нет. Но
это не произведение на премию.
Вот и получается, что в погоне за премиями издатели пожертвовали чувством меры. Представляю себе глаза польских членов жюри, когда они увидят, ЧТО издатели вынудили их читать. Не все, что издается, нужно толкать на вершину литературного Олимпа.
