Бывший кандидат на пост президента Алесь Михалевич, получивший политическое убежище в Чехии, отметил, что политикой больше не занимается и будет устраиваться в бизнесе.
Алексей Михалевич сообщил в интервью БДГ, что в ближайшее время он не сможет воссоединиться с семьей, которая остается в Минске:
«Этот и следующий учебный год жена не сможет ко мне переехать. Она, в частности, помогает в Минске ухаживать за бабушкой, которой уже 103 года. Кроме того, у нас маленькие дети, с которыми трудно переезжать».
По словам Михалевича, в отношении его жены Миланы никаких репрессий сейчас нет. Сам же он ищет сферу деятельности, которой мог бы заняться за границей:
«Сейчас я в поиске того, чем я бы хотел заниматься. Думаю, моя деятельность будет связана с бизнесом.Я рассчитываю использовать для этого свое знание языков — я владею польским, чешским, немецким, английским, украинским, разумеется, белорусским и русским. Это может быть интересно для многих фирм, работающих во всем восточноевропейском регионе».
Михалевич говорит, что с новой белорусской эмиграцией у него сложились хорошие отношения, но он не хотел бы заниматься в чистом виде диаспорной работой, с политиками он тоже нечасто встречается: «На сегодняшний день
О своих политических планах Алесь Михалевич сказал: «Невозможно быть политиком в эмиграции. Или, так скажем, очень сложно быть политиком в эмиграции. Я это прекрасно понимаю и не претендую на то, чтобы, будучи в эмиграции, оставаться ключевой политической фигурой.Понятно, что большинство белорусских граждан воспринимает меня так: мол, ему удалось уехать, он сидит в Праге, пьет чешское пиво, у него все хорошо. А мы тут боремся, над нами издеваются. Поэтому пока конкретных политических планов нет.
Возвращаясь к событиям 2010 года, Алесь Михалевич говорит, что до сих пор не понимает, почему власти пошли на такой разгром оппозиции: «Я в этом никакой логики не могу уловить. И еслиДумаю, в данном случае все зависело от психики одного человека, и как этот человек в тот или иной момент поступил — так все и было. Я сам не понимал, почему и мне, и другим кандидатам позволяют так много делать. Единственное, чего мне не позволили, — это вести агитацию в воинских частях, в ключевых военных бригадах. Даже в милиции приход в отделение заканчивался тем, что я спокойно общался с милиционерами. То есть, разгул демократии был накто-то говорит, что он знал, что так все произойдет, то ему не стоит верить.
