В знаменитой минской тюрьме для административно осужденных, где побывала почти вся оппозиция, идет ремонт, там вставляют стеклопакеты, а на ужин заключенным начали давать по сосиске.
Второй год в минском Центре изоляции правонарушителей (пер. 1-й Окрестина, 36), на условия содержания в котором было много жалоб, в том числе в Комитет по правам человека ООН, ведется ремонт, сообщает радио «Свобода».
Ремонт старого здания Центра изоляции, видимо, правонарушителей подходит к концу: в окна вставлены стеклопакеты, стены покрашены в темно-красный и серый цвета, на территории, если заглянуть в щель ворот, не видно куч мусора, как было летом. Но когда точно закончится ремонт, об этом милиционеры не говорят: «Не уполномочен давать такие комментарии. Извините».
Несколько дней назад из изолятора вышел машинист Белорусского железной дороги Леонид Смовж, которого наказали 3 сутками ареста за то, что надел во время митинга в Лошицком Яру на окраине Минска майку с надписью «За Беларусь без Лукашенко».
Говоря об условиях в изоляторе, Леонид Слизень прежде всего отметил, что там было холодно и в камере не хватало света: «Когда мы жаловались, нам охранники «приглашали» сесть в будущем году. Говорили, в новом здании вам будет хорошо: и света, и тепла хватит на всех». Что знает Леонид Слизень о том, как ведутся ремонтные работы на Окрестина?
Бывший заключенный сказал, что информации об этом у него очень мало, кроме одной подробности: «Там рядом с нашей камерой была другая, из которой водили на ремонтные работы во второе здание. А нас никуда не водили».
Активист Молодого фронта Николай Демиденко за время деятельности в «Молодом фронте» многократно «сидел» как в старом здании ЦИП, так и в новом корпусе, который принадлежит изолятору временного содержания (ИВС).
По словам Демиденко, в камерах ЦИП не было нар, а люди спали на деревянном «подиуме». Также там в камерах не было места для приема пищи, а уборная находилась в углу и не была ограждена.
На цокольном этаже душевые были, причем, в неплохом состоянии. «Например, душевые там были внизу, но они лучше выглядели, чем весь корпус, поскольку их недавно ремонтировали.
Не знаю, что будет после нового ремонта, но вряд ли что-то исключительное. Что касается «ресничек» на окнах, то не знаю, сохранят ли их. Пока там ставят стеклопакеты. В ИВС сейчас на окнах «реснички» и окна не открываются, что крайне плохо.
Полагаю, в новом здании на окнах также будут «реснички» — у нас без этого не могут».
Как кормили узников?
Последний раз Николай Демиденко «посидел» на Окрестина в сентябре. Он вспоминает, что к вечерней каши стали давать сосиску, чего раньше не было: «Еда в основном там невкусная, но я неразборчивый, привыкал», — отмечает Николай Демиденко.
Значительных изменений к лучшему в рационе заключенных в новом здании он не ожидает. Ранее в тюрьме на Окрестина заключенным не выдавали ложек с длинным черенком. В конце 1990-х годов против таких ложеки, за которые невозможно ухватиться, долго боролся бывший депутат Верховного Совета Валерий Щукин. Он много раз «сидел» на Окрестина.
Валерию Щукину что-то действительно удалось: заключенным начали давать белый хлеб и выводить на прогулки, заменили ложки-калеки на нормальные.
Правозащитник-весновец Валентин Стефанович вспоминает 2010 год, когда сам сидел на Окрестина с Алесем Беляцким, он им тогда опять стали выдавать ложки без черенков.
После той отсидки в холодной и темной камере Валентин Стефанович направил в Комитет по правам человека ООН жалобу на условия в тюрьме на Окрестина, которые он сравнил с пытками.
Правозащитник также «забросал» жалобами милицейские учреждения, откуда приходили ответы, что после ремонта условия улучшатся. Ждет ли Валентин Стефанович, что так и будет?
«Не думаю, что место станет больше в камерах, так как вряд ли они там станут ломать перегородки. Свет останется таким же тусклым, поскольку дежурная лампочка должна гореть всегда и мощную там не поставят.
Полагаю, будет теплее, ведь поставят новые трубы, новые батареи. Хотелось бы так надеяться. Хотя, подозреваю, будут сквозняки, так как коридорная система осталась.
Поэтому там может быть неуютно. Но, в любом случае — какие бы условия ни были — радости сидеть там все равно мало».