За неподчинение милиции судья Железнодорожного райсуда Витебска Елена Цыганкова присудила Борису Хамайду и Александру Соловьяну по трое суток ареста.
Во время задержания их избили, положили на землю, а позже в суде омоновцы заявили, что двое пенсионеров отказались им подчиниться и поэтому пришлось применить силовые меры.
«Выглядело смешно, — рассказал Борис Хамайда, — здоровые парни и мы — мне 67 лет, Соловьян на пару лет моложе. А ему при задержании еще и «врезали» ногой по лицу».
Во время ареста активистов не оставили в покое: ежедневно их вызывали на допросы по «делу Мирона», а по месту жительства провели обыски.
Обо всем этом рассказал Борис Хамайда, который вчера около полуночи наконец добрался домой после задержания 24 марта и трех суток ареста в изоляторе временного содержания.
По словам Бориса Хамайды, «делом Мирона» занимается Следственный комитет:
«Нас с Соловьяном задержали в поселке Руба под Витебском накануне Дня Воли. Отвезли в Железнодорожный РОВД, а там уже был сотрудник Следственного комитета. У меня отобрали мобильный телефон, причем разобрали его по частям, положили в отдельный пакетик, и больше я его не видел. Никаких бумаг о том, что телефон забрали, мне не оставили. Какое отношение имеет телефон к тому, за что нас задержали якобы за неподчинение милиционерам, непонятно».
Само же задержание, говорит Борис Хамайда, происходило как в боевике:
«Вечером 24 марта мы с Соловьяном были в Рубе, просто стояли и разговаривали. Поодаль остановился какой-то автобус, ничего подозрительного — водитель якобы что-то в нем ремонтировал. Я стоял спиной к автобусу, и тут Соловьян крикнул: «Бегут!» Я ничего не понял, меня сразу повалили на землю, лицом вниз. Заметил только, что какой-то парень в штатском подскочил к Соловьяну, повалил его и ударил ногой в лицо. На меня тоже навалились, я не мог дышать и только услышал удивленный голос кого-то из нападавших: «Так это же деды».
Уже не знаю, каких страшных преступников поджидали омоновцы, но с нами обошлись грубо. Когда я лежал лицом в землю, спросили, как меня зовут. А я не то что ответить — дышать не мог. Тогда, чувствую, мне что-то приставили к голове и вопрос повторили: «Говори, как тебя зовут, а то убью!» Что это было — пистолет или просто пальцем надавили, я не знаю. Но как-то смог повернуть голову в сторону и сказал: «Можешь убивать, я уже достаточно пожил». Одним словом, это напомнило действия какой-нибудь банды, потому что все нападавшие были в штатском. И только на суде они назвали себя и свои звания — оказалось, что это сотрудники ОМОНа. И они засвидетельствовали, что мы, два пенсионеры, им не подчинились — здоровенным парням лет 25—30-ти! А они, мол, культурно к нам подошли и представились, даже удостоверения показали. «Какие удостоверения? — спрашиваю, — было же темно!» А он смеется и врет в глаза: «А я же фонариком посвятил».
Уже под арестом активистов несколько раз вызывали на допросы.
С Борисом Хамайдой беседовал заместитель начальника Железнодорожного райотдела милиции, призывал сознаться, «кто из вас Мирон». Позже выяснилось, что 27 марта административное дело «против Мирона» инициировало предприятие «Витебскэнерго», продолжает Борис Хамайда:
«После задержания 24 марта, во время осмотра вещей в отделении у нас с Соловьяном нашли бело-красно-белый флаг. Его отобрали. А когда я сидел «на сутках», то за мной пришли сотрудники Первомайского райотдела и приказали собираться на обыск в моей квартире. Дали мне бумажку: санкцию на обыск. Там написано, что по жалобе «Витебскэнерго» возбуждено административное дело за порчу имущества при вывешивании флагов на электрические провода. Однако перед началом обыска мне не то что не предложили сдать добровольно все, что касается этого дела — а даже не сказали, что собираются искать. Осматривали сразу в двух комнатах моей квартиры, а видеооператор ходил с камерой по кухне, по прихожей, снимал интерьеры — что висит на стенах. Снимал, одним словом, вовсе не процесс обыска. На стене у меня висит бело-красно-белый флаг, но его не тронули. Зато забрали флаг, который лежал в шкафу, забрали бело-красно-белый шарф — из тех, что наши покойная Елена Залесская, известная активистка ОГП, а также забрали бело-красно-белую ленту длиной 10 метров, магазинную, мы использовали ее на похоронах Владимира Плещенко. Забрали какие-то записи. Что еще — сказать не могу, так как описи изъятого мне не оставили, протокола не составили, свидетелей не вызывали. Мне милиционеры сказали, что раз их было трое, то они могут подтвердить совместные действия».
Когда вечером 27 марта Борис Хамайда выходил из ИВС, то встретился с Александром Соловьяном. Тот сообщил, что обыск был и у него.
Аляксандар Соловьян живет в деревне Зайцево Витебского района, и у него обыскивали не только дом, но и хозяйственные постройки. Что забрали, активист не уточнял. Связаться с Соловьяном не удается: его мобильный телефон отключен. Вероятно, его тоже изъяли во время обыска.
