Писательница, уроженка Бреста и автор романа о своей малой родине «Рыбин город» Наталка Бабина поделилась размышлениями о родном языке, «людях пропаганды» и судьбе белорусской литературы.
Встреча с писательницей состоялась в рамках Дней белорусской и шведской литературы в областной библиотеке имени Горького 22 мая. Наталка Бабина рассказала о том, как в детстве училась говорить по-русски, поделилась своим мнением относительно белорусского литературы и чемпионата мира по хоккею и призналась, что не ощущает себя счастливой.
О языке…
«Представьте себе, что в 70-е годы в деревне Заказанка [в Брестском районе] я не слышала ни одного русского слова. Ни от кого. Я не умела говорить по-русски до семи лет! А когда мне исполнилось семь лет, мама с папой спохватились, что нужно отправлять меня в школу, а школы — только русские. Вот меня наспех и научили русскому языку».
«Школа находилась в соседнем селе — так произошел мой выход в широкий свет. И что я увидела в этой вселенной? Оказалось, что я, мои родители, бабушка, соседи — мы все говорим каким-то своим языком. И он звучит как-то так: «Мамо, прынэсы мэни пойисты». Или: «Бабо, а ты знаэш — корова в жито зашла!» Или так: «О, дывысь ты на нього! Вын по гори ходыть, а сонця нэ бачыть». Вот он, наш язык: «Ходыты, робыты, пыты, йисты».
«Белорусский язык звучал в то время из радиоточек, откуда я его и слышала. Я воспринимала его как близкий, но понимала и видела, что это не тот язык, на котором разговариваю я».
«Белорусская литература добротная, но чего-то в ней не хватает, раз по-белорусски из присутствующих [на встрече в Бресте] может разговаривать лишь 3%… Каких три, может, даже, один. Значит, в чем-то белорусская литература не дотягивает. Не только литература. В принципе, как говорят украинцы, политика нашего государства не направлена на то, чтобы люди разговаривали на языке своего государства».
…и самоопределении
«Когда я стала учиться в Бресте, большое значение придавалось Брестской крепости. Мы знали, как происходила героическая оборона Брестской крепости буквально по часам. Но при этом у меня возникал вопрос. Ну хорошо, действительно героическая оборона, люди действительно проявили героизм, но это были советские солдаты, которые приехали сюда в 39-м. Почему вся история Бреста сводится только к истории крепости? А что здесь было до 1939-го? А чем жили мои бабушки и дедушки в это время? Ответов не было».
Однажды я случайно открыла «Кобзарь» Тараса Шевченко и, не зная украинской орфографии, того, как выглядят украинские буквы, начала рассматривать и разбираться. И вот я начала это читать, разбирая по буквам: «Реве та стогне Дніпр широкий…» И вдруг меня словно кто-то ткнул в спину. Я поняла: «Боже мой, эти строки написаны на том языке, на котором мы говорим! Значит, мы говорим по-украински? Значит, мы не население второго сорта, которое способно только трудиться в колхозах и которое надо учить на чужом языке! Значит, за нами огромная культура и такой гений, как Шевченко»
О писательстве
«Если бы я не открыла тогда «Кобзарь» — я могу это утверждать: я не знаю, стала бы я писательницей, но то, что я оставалась бы типичным русскоязычным человеком с типичным представлением, что Россия — это мое, что у меня нет больше ничего за душой — это однозначно».
«Я, что бы ни писала — то ли роман, то ли рассказ: на каждой странице я еще не знаю, что будет на следующей. Герои как-то сами распоряжаются своей жизнью, а я только записываю. Не могу сказать, что я их выдумываю. Они как-то сами собой рождаются».
«У меня спросили, как я пришла в литературу. Честно говоря, я не уверена еще, что я туда пришла, но судя по тому, что сделано, что это вызывает интерес, такая фраза, возможно, имеет право на жизнь и не будет слишком пафосной».
О белорусской литературе и планах
«Если белорусы не хотят читать по-белорусски, то зачем писать для этих читателей? Может, пусть для вас пишут русские авторы? Если вы русские в душе, зачем вам белорусские авторы? Если вы белорусы — то почему вы не сделаете над собой усилие, чтобы как-то себя идентифицировать как белорусов, чтобы у вас возник интерес к белорусской культуре? Если вы родом с Брестчины и говорите украинскими говорами, почему вы не беретесь читать украинские книги?»
«Если мы нужны, мы будем писать. Если нет — займемся чем-то другим».
«Я думаю, что одна из задач литературы — это молчание. Это прозвучит как оксюморон, но это действительно так. Слов развелось столько и они такие разные, что теряют ценность. Если ты можешь сказать что-то такое, что никто, кроме тебя, не скажет — тогда говори. Если нет — может и не стоит?»
«Один из пороков белорусского литературы в том, что много таких авторов, которые любят себя любимых. Они описывают свои переживания, коллизии жизненные. Это не совсем правильно. Читатели сейчас очень умные и образованные, и очень часто они просто не хотят читать эти рефлексии. Если кто-нибудь спросит у меня, каков рецепт успешной литературы, то одним из «ингредиентов» будет то, что писать надо не о себе, а о том герое, который может показаться интересным читателю».
«Я замечаю, что культура терпит поражение и не у каждого писателя есть мощь этому противостоять. Но я буду писать следующий роман, пишу его, используя два языка —украинский и белорусский».
О подземельях и людей пропаганды
«Все люди в отмеренной им жизни — если это настоящие люди — они уходят в подземелье, а потом устремляются в небеса. Если человек живет на плоскости, то это некая лишенная смысла жизнь. То подземелье, которое присутствует в романе «Рыбин город», действительно придумано для того, чтобы держать в читателя в напряжении, но может стоит подумать о других подземельях? О подземельях нашего сознания, коллективного бессознательного?»
«Знаете, мне всегда хотелось рассказать о людях, которых я видела в детстве. Это люди земли. Те люди, которых я вижу сейчас — в целом — это люди пропаганды. Люди пропаганды не хотят идти в подземелье и не стремятся в небеса. Они довольствуются тем, что нам говорят наши многочисленные пропагандисты. Это вопиюще неправильно. И если по прочтении моего романа у кого-то возникнет желание зарыться в свои личные национальные подземелья, подняться в свои личные национальные небеса, значит часть моей мечты сбылась».
О хоккее
«Моя точка зрения такова: для Беларуси чемпионат мира по хоккею — это факультативно, и есть много других проблем, от политических, экономических до культурных, которым надо уделять внимание вместо того, чтобы уделять внимание чемпионату мира по хоккею».
О несчастьях и предательствах
«Я не знаю, как вы себя ощущаете в жизни, пугает ли вас что-то, настораживает, или ваша жизнь проходит ровно, спокойно и счастливо… Я отношу себя к тем людям, которые не ощущают себя счастливыми в жизни. Глядя с высоты своих прожитых 48 лет на то, как меняется жизнь, я, к сожалению, не замечаю, что она меняется к лучшему».
«К сожалению, я не могу сказать, что я уверенно смотрю в будущее и я уверена в успешном будущем своих детей. И причин тому много. Начиная от каких-то экологических проблем: мы постепенно превращаемся в нацию, засыпанную мусором и сосредоточенную на потреблении. Мы теряем нечто сущностное, что делает человека человеком».
«Единственное, что я хочу вам пожелать: не бойтесь оставаться собою. Не бойтесь быть отличаться. Не забывайте о своих корнях. Если вы отказываетесь от того языка, на котором говорили ваши бабушка и дедушка, то это предательство по отношению к ним. Не предавайте!»
