От редакции. На деятельность белорусских спецслужб со стороны и властей, и гражданского общества всегда было достаточно нареканий. А в свете последних украинских событий вопрос об их реформировании встает еще острее. Вообще, Беларусь сейчас как никогда нуждается в выработке конкретных предложений реформ в самых разных областях общественной жизни, которые способствовали бы повышению конкурентоспособности белорусского общества. В условиях, когда попытки властей модернизировать экономику и другие сферы проваливаются одна за другой, становится все более важной роль экспертного сообщества. На разработку таких предложений реформ направлен и новый масштабный проект РЕФОРУМ, реализуемый BISS в поддержку «Европейского диалога о модернизации» с белорусским обществом, начатого Европейским Союзом в 2012 году
Сегодня поговорим об украинских уроках для реформирования системы государственной безопасности. Свое экспертное мнение высказывает аналитик Андрей Поротников.
События в Украине заставляют обратить пристальное внимание на ситуацию со спецслужбами в Беларуси.
К ним у представителей белорусского демократического сообщества в целом две претензии:
- спецслужб слишком много, и они слишком многочисленны;
- в них, особенно в руководстве, высок удельный вес небелорусов.
Из первого делается закономерный вывод, что все существующие спецслужбы надо слить в одну. Это позволит избежать дублирования функций и сократить численность сотрудников спецслужб. Что означает второе — про это внятно не говорит никто. Но намек понятен.
Остановимся на первом, организационном вопросе.
Цена предательства
Проблемы, с которыми столкнулась в этой сфере нынешняя киевская власть, схематично могут быть сведены к следующему перечню:
- в течение долгого времени в руководстве спецслужб присутствовала российская агентура;
- проявились массовый саботаж и предательство со стороны сотрудников спецслужб, особенно на востоке страны.
Итог: утечка информации, которая выливается в тяжелые потери со стороны украинских силовиков, задействованных в антитеррористической операции на Донбассе.
Второй, менее известный факт — это то, что украинская система правительственной связи оказалась уязвимой и не могла обеспечить защищенность информационных потоков в начальный период кризиса. Насколько решена эта проблема сейчас — вопрос открытый. Какие-то меры, безусловно предприняты, и результаты соответственно тоже можно наблюдать.
Достаточно отметить, что, по косвенным признакам, украинская сторона начала получать развединформацию от США. Вашингтон готов был предоставить разведданные еще не позднее середины марта. Однако не мог этого сделать по причине отсутствия надежных каналов связи и угрозы утечки информации.
Архитектура украинских органов госбезопасности к началу кризиса
Чтобы представлять ситуацию лучше, следует остановиться на архитектуре спецслужб Украины:
- Управление государственной охраны (УГО) — специальный орган по охране органов государственной власти и высших должностных лиц страны, численность порядка 2700 сотрудников.
- Служба внешней разведки — отвечает за разведывательную деятельность в политической, экономической, военно-технической, научно-технической, информационной и экологической сферах, численность — 4350 человек.
- Главное управление разведки Министерства обороны — осуществляет разведывательные функции в военной, военно-политической, военно-технической, военно-экономической, информационной и экологической сферах в интересах военного ведомства, численность засекречена.
- Военная служба правопорядка Вооруженных сил — специальный правоохранительный орган, общей численностью до 1,5% от численности армии (ориентировочно до 2300 человек). Представляет интерес, так как на нее возложены в том числе и функции противодиверсионной и антитеррористической борьбы. В условиях Украины — более чем актуально.
- Государственная служба специальной связи и защиты информации Украины (ГСССЗИ) — техническая спецслужба при президенте, на которую возложены функции проведения политики в сфере защиты государственных информационных ресурсов, обеспечения работы правительственной связи, национальной системы конфиденциальной связи, криптографической и технической защиты информации. Предельная численность, включая войска правительственной связи — 7220 человек. Плюс, в подчинении ГСССЗИ находится 16 предприятий.
- Служба безопасности Украины — ведущая спецслужба, обеспечивающая госбезопасность, основной преемник КГБ УССР. И самая многочисленная из украинских спецслужб — 33 500 сотрудников.
К чему весь этот перечень? Подчеркнем: в период своей независимости Украина в целом была довольно демократической страной. Местами (например, в Крыму) даже слишком демократической. Что не помешало ей создать разветвленную структуру спецслужб. И достаточно многочисленную.
Цифры приведены неспроста: численность структуры определяется объемом возложенных на нее функций и выполняемых задач. Безусловно, спецслужбы не чужды бюрократии. И, как всякая бюрократическая машина, со временем разрастаются за счет структурных подразделений, потребность в которых, говоря мягко, не очевидна.
Но не стоит при этом забывать, что существуют функции, которые спецслужбы выполняют вне зависимости от размера своих стран. И с чего бы это в малых странах для выполнения таких функций требовалось меньше персонала? В такой ситуации меньше людей — меньше эффективности.
С какого-то момента возникает вопрос: а стоит ли этим направлением заниматься вообще? Многие малые страны НАТО, по сути, переложили основные разведывательные функции на крупные государства блока, удовлетворяясь тем, что получают по обмену информацией, и некоторыми функциями политической разведки.
Выводы для Беларуси
В ходе событий, последовавших после украинской революции, выяснилось, что СБУ практически недееспособна, так как наводнена иностранной агентурой. Имели место факты предательства своих же сослуживцев, приведшие к потерям со стороны госбезопасности. Судя по ситуации с правительственной связью, не лучше ситуация обстояла и с ГСССЗИ.
Фактически на начало кризиса сохранили дееспособность только внешняя и военная разведки, Управление госохраны.
Отдельно следует отметить, что объективно каждая из украинских спецслужб перекрывала отчасти компетенцию других. Особенно в части разведки и контрразведки. Представляется, что никакого глубокого смысла изначально в этом не было. Просто так сложилось. И это в условиях первоначального кризиса СБУ в определенной степени выравняло ситуацию. А вот там, где такого «нахлеста» функций не было, ситуация оказалась нехорошей: пример ГСССЗИ показателен.
Но, объективности ради, стоит отметить, что всегда есть задачи, для решения которых создание параллельных структур слишком дорого, а иногда и невозможно. И это то тонкое место, которое может «порваться».
Из этого следует первый вывод: там, где дублирование функций в сфере государственной безопасности не влечет значительных затрат и имеется кадровый резерв для комплектования нескольких ведомств, работающих параллельно, это надо делать.
В первую очередь, речь идет об агентурной разведке, контрразведке, борьбе с терроризмом и экстремизмом, противодиверсионной деятельности. Технические направления (спецсвязь, стратегическая радиоэлектронная разведка) для средней небогатой страны типа Беларуси, пожалуй, могут оказаться неподъемными для дублирования несколькими структурами в силу материальных факторов и отсутствия необходимо числа специалистов.
А далее представим, что в Украине сбылась бы мечта части наших демократов и была бы создана одна, желательно маленькая, спецслужба. Что бы было в такой ситуации? Скорее всего, Украины уже бы не было.
И мы приходим ко второму выводу: фрагментация спецслужб, несмотря на то, что требует увеличения финансирования (хотя бы на содержание административного аппарата) позволяет обеспечить устойчивость системы госбезопасности перед лицом агентурного воздействия враждебных государств.
Говоря проще, иностранный агент влияния, стоящий в руководстве важного органа — товар штучный. Его внедрение и продвижение — сложный многолетний и затратный процесс. Чем больше спецслужб, тем надежнее для страны. Как это ни парадоксально звучит.
В ходе боевых действий на востоке Украины отличились подразделения Управления госохраны. Особенно снайперы. Именно они, десантировавшись с вертолетов, «подчистили» ряды террористов в Славянске.
И тут следует вывод третий: в каждой спецслужбе должен быть свой силовой блок. С обязательным включением снайперов, причем хорошо экипированных. Судя по всему, во всей Украине только у снайперов УГО были возможности ведения боя в ночных условиях. Остальные силовые структуры только сейчас начали решать вопросы с закупкой крупнокалиберных винтовок и приспособлений для ночной стрельбы.
Не стоит забывать и такую излюбленную в среде белорусских демократических активистов тему, как люстрации. В Беларуси это слово устойчиво ассоциируется с групповой ответственностью. Похоже, аналогично воспринималось оно и в Украине. К чему привел роспуск «Беркута» — известно. Потом подразделение восстановили и желающие смогли продолжить службу. Но во многих регионах было уже поздно.
Вывод четвертый: ответственность, в том числе и политическая, может быть только индивидуальной за конкретные персональные провинности, но никак не групповой, когда все отвечают за проступки некоторых.
Не надо рубить сплеча
Подводя итог, можно сказать следующее. Дискуссии о сокращении численности белорусских спецслужб недальновидны. Следует вести речь о перераспределении ресурсов (человеческих и финансовых) внутри системы для более полного выполнения их функций. Кстати, численность белорусских спецслужб засекречена, и рассуждать в категориях «много-мало» для людей вне этой сферы вообще неуместно.
Фрагментация силовых структур Беларуси направлена прежде всего на повышение их подконтрольности первому лицу государства. Вместе с тем, такая фрагментация закономерно усложняет для соседних государств задачу воздействия на силовые ведомства Беларуси в своих интересах.
А дублирование, или правильнее сказать определенный нахлест функций — вещь просто необходимая. Да, это стоит дополнительных денег, ведет к увеличению штатов спецслужб. Но стоит ли на этом экономить? Пример Украины дает четкий ответ на этот вопрос.
* * *
Андрей Поротников
Родился в 1978 году в Бобруйске. По окончании юридического факультета БГУ работал в следственных органах МВД и страховом бизнесе. В январе 2011 года основал аналитический проект Belarus Security Blog.
