«Наша Нива»: Можно ли 1915 год считать датой появления первых школ с обучением на белорусском языке?
Владимир Ляховский: Попытки создать начальные школы с обучением на белорусском языке были и раньше. Вспомним Якуба Коласа, который благодаря поддержке помещика К. Гордялковского тайно создал в 1908 году белорусскую школу в Сенницком уезде Могилевской губернии. Тётка (Алоиза Пашкевич) в 1911 году организовывала в летнее время такие «летучие» школы на Лидчине и в Нововильне. Но все они действовали короткое время и не имели резонанса в обществе.
И вот именно 13 ноября 1915 года благодаря усилиям Болеслава Почёпко и Тётки (Алоизы Пашкевич) была создана первая постоянно действующая белорусская школа в Вильне (на Юрьевской улице), давшая начало массовому белорусскому школьному движению.
Эту дату в межвоенной Западной Беларуси, да и в БССР в 1920-е гг., отмечали как День белорусской школы.
Учителя и учащиеся Минской белорусской школы №20 вместе с участниками Белорусского хора Владимира Теравского (стоит в центре). Май 1918 г. Фото из архива Владимира Ляховского.
«НН»: Немцы к тому времени уже были в Вильне. Значит, школа возникла с разрешения немецкой администрации?
ВЛ: Не совсем так. Только в декабре 1915 года вышел свод школьных законов и приказ фельдмаршала Гинденбурга о развитии школ на территории оккупированной зоны Обер Ост, где разрешалось преподавать по-польски, по-белорусски, по-литовски и на идиш. Но белорусы, не имея еще такого разрешения, создали свою первую школу. Между прочим, в здании эвакуированной в глубь России школы Общества по распространению просвещения между евреями. От нее оставался некий инвентарь. И белорусы этим воспользовались. Еврейские организации Вильне высказали претензии. Конфликт был улажен тем, что Иван Луцкевич отдал какие-то старинные еврейские экспонаты из своих коллекционных собраний представителям еврейской общины.
В первый год школа была белорусско-польской. Ведь в ней было много католиков. И Тётка с Почёпко постепенно расширяли в ней присутствие белорусского языка. По-белорусски преподавали язык и литературу, историю Беларуси, а что-нибудь более практическое, основы ручного труда, скажем, — по-польски. В последующие годы все стало по-белорусски.
«НН»: Почему немцы пошли на открытие белорусских школ?
ВЛ: Они руководствовались собственными интересами. Реализовывалась геополитическая концепция Гинденбурга-Людендорфа на оккупированных белорусских, литовских и польских территориях. Они предлагали создать временное военное квазигосударство Обер Ост, где были бы свои паспорта, своя таможня. А задача была проста: ограничить влияние России — и в школах в то время было запрещено преподавание на русском языке. Одновременно предпринимались попытки минимизировать влияние Польши. Немецкие власти опасались восстановления Речи Посполитой как уже чисто польского проекта, куда поляки стремились включить и белорусские земли.
Задача белорусизировать население не была связана с тем, что немцы симпатизировали белорусскому движению. Но интересы небольшой белорусской элиты совпали с устремлениями немецких властей.
Таких примеров в истории немало, когда относительно слабая национальная общность временно делала ставку на некую третью геополитическую силу, чтобы избежать денационализации со стороны более сильного соседа. Можно привести пример Финляндии: там финская элита, стремившаяся избавиться шведского влияния, в конце XIX в. сделала ставку на российский государственный аппарат. От России они добились широкой автономии (всеобщего избирательного права, своего cейма, национальной системы образования). Подобной тактики придерживались и «младолатыши», чтобы избавиться от немецкого экономического и культурного засилья в Латвии.
В нашей историографии с советских времеи сформировалась концепция, мол, белорусизация началась в 1924 году по милости большевиков. На самом деле ее отсчет надо начинать с 1915 года, и на это первым обратил внимание Вацлав Ластовский. Возникновение белорусской школы совпало со значительным расширением белорусской печати, развитием национального театра и искусства. Разумеется, эти процессы не охватывали все стороны жизни общества, тем не менее успехи по белорусизации системы просвещения и других сфер культурной жизни были уже существенными и их нельзя было замалчивать.
Преподаватели и слушатели первых Белорусских учительских курсов в Вильне. В центре сидят: Иван Луцкевич, Болеслав Почёпко, Антон Луцкевич. Вильна, май 1916 г. Фото из архива Владимира Ляховского.
«НН»: Были ли в 1915 подготовленные учителя?
ВЛ: На момент открытия первой школы с десяток учителей уже был. Это бывшие гимназисты, ветераны белорусского движения: Тётка, братья Луцкевичи, Почёпко, Ластовский. В декабре 1915 года в Вильне открылись учительские курсы. И 20 новых «вучыцялёў» было выпущено уже весной 1916 года. С середины 1916 года в Свислочи начала действовать белорусская учительская семинария — на месте бывшей русской. К 1918 году она насчитывала уже несколько выпусков — и более 100 учителей начали работать в белорусских школах. Они неплохо знали немецкий язык и были в состоянии работать на уровне начального образования.
«НН»: Тогда была создана лишь начальная школа?
ВЛ: Да. Хотя в 1917—1918 гг. шла речь о создании белорусских гимназий. И первая белорусская гимназия в Вильне была открыта 1 января 1919 года, когда немцев уже не было. Она возникла в первую очередь благодаря Ивану Луцкевичу. Гимназия была классической, сформированной из восьми классов, большинство учащихся составляли евреи, с преподаванием большинства дисциплин по-русски (кроме дисциплин белорусоведения). Были набраны лишь два дополнительных начальных класса, преподавание в которых полностью велось по-белорусски. С каждым годом росло число белорусскоязычных классов. И с 1926 года преподавать в гимназии cтали только по-белорусски. Это полезный опыт белорусизации, который может быть использован и сегодня.
«НН»: Белорусскоязычная школа была ведущей в оккупированной немцами Беларуси?
ВЛ: Нет. Больше всего белорусских школ (свыше 120) действовало в Гродненском, Белостоцком, Бельском, Сокольском и Волковысском уездах. Почему? «Архитектор Обер Ост» Эрих Людендорф стремился благодаря белорусским школам создать на польско-белорусском этнографическом пограничье белорусскоязычный кордон, чтобы тем самым минимизировать влияние Польши на западные белорусские территории. Да и там белорусскоязычных школ было 21—25% от общего количества. Преобладали все же польские, много было еврейских, на северо-западе Гродненщины были и литовские.
Немцы боялись отдать систему образования в руки общественности. Учителей готовила Свислочская семинария, но военная администрация полностью отстранила от управления ей белорусских национальных деятелей. Это было образование еа белорусском языке, но без патриотического наполнения, скажем так. И когда после ноябрьской революции 1918 года в Германии происходила постепенная эвакуация их войск с наших территорий, эти школы остались без финансирования. А поляки, которые сюда пришли, либо закрыли их, либо сделали их польскими. На середину 1919 года из 153 белорусских школ на Гродненщине оставалось около 15. Как позже писал Антон Луцкевич, вершить белорусское дело на штыках чужаков невозможно — когда-нибудь оно развалится.
«НН»: Откуда у них были учебники?
ВЛ: Что-то было издано еще до войны (вспомним букварь Якуба Коласа и Тётки). Во время немецкой оккупации большая роль в школьном книгоиздании принадлежала Белорусскому научному товариществу в Вильне, в составе которого специальная секция занималась переводом русских учебников и созданием оригинальных белорусских.
Вацлав Ластовский взял в свои руки Белорусское издательское товарищество и так же много сделал на этом поприще: немецко-белорусский словарь, семиязычный переводной словарь, учебники по литературе и истории. Сочувствовавший белорусам профессор Бреслауского университета Рудольф Абихт совместно с Яном Станкевичем издал небольшой букварь для начальных школ. В белорусском отделе библиотеки Академии наук Литвы можно увидеть рукописный белорусскоязычный учебник по всемирной истории, который создала здешняя немка Розенберг (Ротенберг), о которой мы до сих пор ничего не знаем. Учебник, правда, так и не был издан.
Самое интересное, что еще до Первой мировой войны в студенческих и ученических кружках развивали белорусскую научную терминологию, готовили научные доклады, исследования. Например, Клавдий Дуж-Душевский еще в Петербурге присоединился к этому направлению и несколько терминологических словарей совмкстно с Ластовским выпутил уже в Ковенской Литве в межвоенный период. Вацлав Ивановский многое сделал для развития белорусской терминологии по химии. Константин Гадыцки-Цвирко и Леонтий Бильдюкевич стояли у истоков белорусской терминологии по математике.
«НН»: Книги были на кириллице или латинице1?
ВЛ: Русские, отступая из Вильны увезли все типографское оборудование — кириллического шрифта не было. И поначалу все печатали латиницей. А потом украинцы из берлинского отдела Союза освобождения Украины помогли. И с конца 1916 года книги печатались и латиницей, и кириллицей.
«НН»: А дети в школах как писали?
ВЛ: Кириллицей, поскольку в основном были православными. Я посмотрел социальный состав учащихся шести виленских белорусских школ в 1916—1917 гг. — на 90% были православными. А преподаватели в основном были католиками или лютеранами. Такой парадокс: национальное движение в западных уездах Беларуси развилось благодаря активности белорусских католиков и протестантов, а большинство населения было православным.
«НН»: А что происходило по другую сторону фронта с белорусской школой?
ВЛ: В центральной и восточной Беларуси происходили несколько другие процессы. Грянула Февральская революция, началось движение за самостоятельность Беларуси. Одно из направлений — создание национальной школы. Все развивалось на общественных началах и до конца 1917 без давления русских властей.
Первые школы в Минске были открыты уже в январе 1918 года. Я подсчитал количество школ при немцах на Минщине, Могилевщине, Витебщине — не более 30-ти. И абсолютное большинство из них действовало в Минске.
Напомним, что лишь 18% его населения составляли белорусы. Город всегда концентрировал основную часть политической и культурной элиты, здесь происходила кристаллизация и институционализация важнейших процессов в обществе.
В сентябре 1917 состоялись выборы в Минскую городскую думу — первые свободные выборы. В представительный орган городского самоуправления были избраны белорусы Лявон Заяц, Аркадий Смолич, Владимир Самойло. В него входило максимум пятеро потенциальных белорусских активистов. Но этого хватило, чтобы Минская городская дума прислушалась к их голосу и проголосовала за то, чтобы с начала 1918 года в городе были созданы четыре белорусские классы. К концу немецкой оккупации действовало уже 10 белорусских школ (32 класса). С приходом поляков в конце 1919 года функционировало 17 белорусских школ, 1 гимназия, 1 прогимназия и Белорусский педагогический институт. А в 1927 году 70% учащихся в Минске получали образование на белорусском языке.
***
Владимир Ляховский род. в 1964. Кандидат исторических наук, доцент факультета международных отношений БГУ. Автор книг «Школьное образование в Беларуси во время немецкой оккупации (1915—1918)» [Уладзімір Ляхоўскі. Школьная адукацыя ў Беларусі падчас нямецкай акупацыі (1915-1918 г.). Вільня – Беласток: Інстытут беларусістыкі – Беларускае гістарычнае таварыства, 2010. – 340 с.], «От гомановцев до гойсаков. Деятельность белорусских молодежных организаций во 2-й половине XIX в. — 1-й половине ХХ в. (до 1939 г.)» [Ляхоўскі, У. Ад гоманаўцаў да гайсакоў. Чыннасць беларускіх маладзёвых арганізацый у 2-й палове ХІХ — І-й палове ХХ ст (да 1939 г.): манаграфія / У. Ляхоўскі. — Беласток: Беларускае гістарычнае таварыства; Вільня: Інстытут беларусістыкі, 2012. — 483 с.].
