«Котик»
Это было первое покушение на монарха, совершенное не группой придворных, боровшихся за власть, а революционерами, имевшими идейное обоснование убийства. Гриневицкий — не единственный террорист в нашей истории. В Минске всем известна улица Пулихова, но кто он, большинство сегодня не помнит. «Большевик», «герой войны» — гадают прохожие в ответ на вопрос. Между тем Иван Пулихов — тоже революционер-террорист, член подпольной партии эсеров. В 1906 году он участвовал в покушении на минского губернатора П.Г. Курлова, а в районе рабочей слободы Ляховка, где нынче улица Пулихова, проходили конспиративные встречи эсеров. Гриневицкому повезло еще меньше — ни одно памятное место в Беларуси с ним не связано. Пулихов не убил никого, да и сама история покушения неоднозначна. Игнатий загубил не кого-нибудь, а самого императора. Впрочем, стоит ли называть улицу в его честь? И кто он для истории — герой или преступник?
Игнатий Иоахимович Гриневицкий
Известно о Гриневицком немного. Похоже, что эта фигура вызывала противоречивые ассоциации и у царских, и у советских историков.
Между тем Достоевский, называвший революционеров-террористов бесами, предугадал его личность в незавершенном романе «Братья Карамазовы».
Алешу Карамазова, чистого душой, почти святого, он собирался сделать террористом и завершить его жизнь на эшафоте. Да, Гриневицкий был именно таким — не брутальным несгибаемым борцом, а кротким, скромным, очень религиозным юношей. Но вот беда — обостренное чувство справедливости толкало его не молиться, а искать пути создания такого мира, где бы эта справедливость восторжествовала.
Родился Игнатий в фольварке Басин Бобруйского уезда Минской губернии (сейчас Кличевский район Могилевской области) в обедневшей шляхетской семье родового герба Przeginia.
Когда-то его отец владел усадьбой в Гродненской губернии, теперь же служил экономом. Игнатий учился в сельском уездном училище, затем поступил в Белостокскую реальную гимназию. Средств не хватало, и он давал уроки, чтобы содержать себя.
Но, несмотря на занятость, был одним из лучших учеников. За дружелюбие, приветливость и мягкий характер получил прозвище «Котик» — потом оно будет его партийным псевдонимом.
Окончив гимназию в 1875 году, он стал студентом механического отделения Петербургского технологического института. Вот как описывают его современники: «Невысокого роста, шатен, с небольшой растительностью на лице, чуть заметно картавивший букву «л», с некоторой наклонностью к юмору».
Круглоголовый, кудрявый, с высоким лбом мыслителя, Игнатий был добродушен, сдержан, не склонен к конфликтам.
Он нравился девушкам, но идеи социализма интересовали его больше.
Это было время подвижничества молодежи, которое потом назвали «хождение в народ».
Многие бросали семьи и учебу, селились в селах или среди рабочих, становились писарями, учителями, лекарями. Они считали, что нужно «быть полезными народу», «жить народной жизнью». Кое-кто пошел дальше — вел пропаганду социалистических идей. Игнатий тоже пытался «ходить в народ» — просвещать. Он участвовал в работе революционного кружка студентов-технологов, в 1879 году вступил в «Народную волю» — первую в мире нелегальную террористическую организацию.
Был одним из организаторов «Рабочей газеты» и наборщиком в подпольной типографии, агитировал студентов и рабочих. Распространял нелегальную литературу, собирал деньги на поддержку арестованных, делал фальшивые документы.
В то время среди революционеров было много поляков. Они считали Гриневицкого своим, однако сам он, прекрасно зная польский язык и будучи католиком по вероисповеданию, называл себя литвином. А на упреки польских земляков о неучастии в движении за свободу своей родины отвечал: «Когда вы в лес отправитесь, я буду тогда с вами. А теперь, когда вы ничего не делаете, я буду работать для дела освобождения России».
Революционная деятельность занимала все больше времени. 1 июня 1880 года Гриневицкого исключили из института за непосещение лекций. К концу года он — один из членов центрального кружка пропагандистов вместе с Андреем Желябовым и Софьей Перовской. Мало того — он входит вместе с революционерами Т. Михайловым и Н. Рысаковым в состав «боевой рабочей дружины», продумывающей террористические акции. Главная из них — подготовка убийства императора Александра II: исполнительный комитет приговорил его к смерти. Но Гриневицкий — христианин, как же такие планы сочетались в нем, истинно верующем человеке, с заповедью «не убий»? Все дело в том, что Игнатий был глубоко убежден: самодержавие — великое зло. Ради его уничтожения он был готов к полному самопожертвованию, в том числе — отправиться в ад после смерти.
В феврале 1881 года, незадолго до покушения, он написал завещание. «Александр II должен умереть. Дни его сочтены… Это необходимо для дела свободы, так как тем самым значительно пошатнется то, что хитрые люди зовут правлением — монархическим, неограниченным, а мы — деспотизмом… Мне не придется участвовать в последней борьбе. Судьба обрекла меня на раннюю гибель, и я не увижу победы, не буду жить ни одного дня, ни часа в светлое время торжества, но считаю, что своей смертью сделаю все, что должен был сделать, и большего от меня никто, никто на свете требовать не может».
«Коронация Александра II в Успенском соборе Московского кремля 26 августа 1856 года», Михай Зичи
Первые покушения на Александра II цели не достигли.
С ноября 1880 года Игнатий входит в наблюдательный отряд, следящий за выездами царя, на его квартире обсуждают детали операции. «Дело революционной партии — зажечь скопившийся уже горючий материал, бросить искру в порох и затем принять все меры к тому, чтобы возникшее движение кончилось победой, а не повальным избиением лучших людей страны», — пишет Игнатий.
15 января 1881 года Игнатий переходит на нелегальное положение под именем мещанина Н.С.Ельникова. Внезапно Желябова арестовывают, руководство операцией по подготовке убийства берет на себя Софья Перовская. 29 февраля на заседании на квартире Веры Фигнер комитет решает провести операцию 1 марта. Всю ночь Николай Кибальчич, Николай Суханов и Михаил Грачевский изготавливают бомбы. «Бомбистами» назначают четверых: Кибальчича, Рысакова, Михайлова и Гриневицкого. Утром каждому вручают по бомбе. Обычно император по воскресеньям выезжал на торжественный развод караула. На его пути по Малой Садовой улице террористы, включая Игнатия, заранее подготовили подкоп к сырной лавке и заложили там мину. На случай неудачи далее по пути кареты жертву будут ждать «бомбисты».
Убийство Александра II. XIX век. Неизвестный художник
И вот роковой день настал. Император выехал из Михайловского дворца в карете в сопровождении обычного конвоя. Позади него ехал в санях полицмейстер полковник Дворжицкий, следом — капитан Кох и ротмистр Кулебякин.
Первый этап плана не сработал — государь, сменив маршрут, не проехал по Малой Садовой. По приказу Перовской террористы побежали на набережную Екатерининского канала. Сюда карета и выехала. На углу Инженерной улицы и канала она шла совсем медленно.
Внезапно под каретой раздался страшный взрыв. Солдаты тут же схватили какого-то человека на панели со стороны канала. Это был Николай Рысаков, бросивший первую бомбу. Набежала толпа народу, все кричали, спрашивали, что с государем. Дворжицкий бросился к царской карете — из нее уже выходил целый и невредимый Александр II. Дворжицкий доложил, что преступник схвачен.
Это было седьмое по счету покушение на императора, и разумно было бы предположить, что «бомбист» не один. Но и Александр II, и его охрана проявили непростительную беспечность. «Слава Богу, я уцелел, но вот…», — сказал император, показывая на лежавших около кареты раненых: казака и кричавшего от боли мальчика. Перекрестив подростка, он пошел к Рысакову. Охрана растерялась. Перовская, поняв, что покушение не удалось, в панике металась по набережной.
Сохранил хладнокровие лишь Гриневицкий. Безучастно стоя на панели, он ждал, пока император подойдет ближе, а затем бросил завернутую в салфетку бомбу между ним и собой. Взрывом оба были смертельно ранены. Истекающего кровью Александра II доставили в Зимний дворец. В 3.35 дня он скончался. Над дворцом взлетел черный флаг.
1 марта 1881 года. Смертельно раненного Александра II укладывают в возок. Литография.
Тяжело раненного Игнатия привезли в придворный Конюшенный госпиталь без сознания. Его тело представляло собой месиво. От него добивались, кто он такой, но раненый молчал. И лишь в 9 вечера, на секунду очнувшись, отрывисто сказал: «Не знаю». Через полтора часа Игнатий умер. Ему было всего 24 года.
На допросе 19-летний Рысаков, надеясь избежать смертного приговора, выдал всех руководителей «Народной воли», но имя Гриневицкого почему-то тоже не назвал.
На процессе по делу «первомартовцев», как стали называть организаторов убийства, он проходил как Котик, Ельников или Михаил Иванович. А в приговоре о нем упомянули как об «умершем 1 марта человеке, проживавшим под ложным именем Ельникова». Все шестеро лидеров «Народной воли» были приговорены к смертной казни. Пятерых публично повесили, шестой, беременной Гесе Гельман, смертную казнь заменили пожизненным заключением, но она умерла в тюрьме после тяжелых родов.
Личность Гриневицкого была установлена не скоро — по одним источникам, через пару месяцев, по другим — лишь в советское время.
Судьба невесты террориста
Казнь народовольцев не завершила череду смертей. Биограф Гриневицкого И.И.Жуковский-Жук пишет: «Родные, семья, личная жизнь, любовь — все тонуло в сиянии тех идеалов, которые он считал высшими, всечеловеческими». Но есть сведения, что у Гриневицкого была невеста. И любил он ее так, что на предложение сторонницы свободной любви Перовской доказать ей перед выходом на дело «свою преданность», ответил, что он католик, девственник, давший в костеле обет верности невесте. Говорили, что Софья расхохоталась и сказала, что он еще пожалеет о своем отказе. И назначила бросать вторую бомбу именно ему…
Казнь террористов-цареубийц А. Желябова, Н. Рысакова, Т. Михайлова, Н. Кибальчича и С. Перовской
Невесту Игнатия тоже звали Софья, Софья Мюллер (по другим источникам, Миллер). Как она познакомилась с Гриневицким, неизвестно. Была она дочерью небогатого помещика из Крестцов Новгородской губернии и служила в Москве классной дамой Елизаветинского института Благородных девиц. Милая, честная, добросовестная девушка. Воспитанницы ее любили, начальство ценило.
Казнь «первомартовцев» и смерть Игнатия потрясли ее. Собрав 21 марта в зале своих воспитанниц, Софья объявила, что поддерживала идеи цареубийц и недостойна больше их воспитывать. На попытки девочек успокоить ее и обнять отстранилась: «Не подходите. Вы чисты, а я — преступница». То же самое, пав на колени, она заявила начальнице, княжне Волконской. Решив не портить репутацию института и спасти Софью от допросов, княжна вызвала не полицию, а врачей. Софью признали душевнобольной. Брат Юрий забрал ее в Крестцы под свою опеку. Прожив 4 года затворницей, Софья не выдержала — покончила с собой, отравившись мышьяком (по другой версии — выпив собранной со спичек серы). Отпевание провел, несмотря на самоубийство, местный священник — говорили, что родственники солгали о причине ее смерти. Во время отпевания большое паникадило — люстра — упало прямо на открытый гроб, начался пожар, одежда на покойной сгорела. Как здесь не упомянуть о мистическом совпадении: имя «Игнатий», «Ignatius» — римское родовое имя этрусского происхождения от латинского слова «ignis», что означает «огонь»… Все сочли это плохим знаком. Брат Софьи сменил фамилию на Крестцов, а ее роман с Гриневицким семья хранила в тайне до 1917 года.
Чего добились народовольцы?
Охота на Александра II — один из парадоксов истории. Ведь его называли Александр Освободитель — при нем были амнистированы декабристы и участники польского восстания 1830-1831 годов, вернулись из Сибири ссыльные по политическим мотивам. Он отменил крепостное право, ограничил цензуру, ввел местное управление и суды присяжных. Да, реформы были половинчаты, непродуманны, и все же они шли во благо государству. Но странно — именно Александр II, старавшийся изменить жизнь к лучшему, получил в ответ рост революционных кружков и терроризма. Он проявил терпение даже после терактов против государственных чиновников — революционеров казнили, но массовых репрессий не было. И согласился приравнять теракты к военным преступлениям лишь через 20 лет своего правления, после убийства народовольцем в 1878 году шефа жандармов, героя Крымской войны генерала Николая Мезенцова.
Так чего же все-таки добивались народовольцы, жертвуя своими семьями, карьерой, свободой и даже жизнью? Того же, чего и противники любого режима: свободы слова, печати, избирательных программ, амнистии всем политзаключенным, созыва народных представителей… Надеялись, что убийство самодержца приведет к забастовкам, демонстрациям, восстаниям. Увы, они трагически ошибались. Более того, убийством Александра II террористы лишили страну возможности пойти по более демократическому пути. Император готовил Указ о принятии конституции, а вот его преемник, Александр III, отказался от конституционных реформ отца, и страна пошла по пути реакции. Благородных целей не достичь терактами, они лишь сеют страх и уничтожают тех, кто мог бы направить свои силы и энергию на созидание. Жаль и царя, и его казненных убийц, несомненно, ярких личностей. Лев Толстой позже писал Александру III: «Отца вашего, царя русского, сделавшего много добра людям, старого доброго человека, бесчеловечно изувечили и убили не личные враги его, не враги существующего порядка вещей: убили во имя какого-то блага человечества…»
В защиту народовольцев хочется сказать одно: это были люди убеждений, мечтавшие о мире, основанном на идеалах свободы, справедливости и равенства. И не пустые болтуны, а люди невероятно самоотверженные, готовые пожертвовать всем ради этой цели. Много ли таких в нашем современном прагматичном мире? «История показывает, что роскошное дерево свободы требует человеческих жертв», — писал в завещании Гриневицкий. Желябов, не принимавший участия в убийстве царя из-за ареста, мог бы избежать смертной казни. Но он сам написал прокурору, что не считает справедливым сохранение ему жизни, поскольку жаждал смерти государя и участвовал в подготовке к покушению. И его просьбу выполнили.
