Среди основных квалификационных требований к кандидатам в ректоры ЕГУ есть 1) свободное владение английским языком, 2) минимум пятилетний опыт работы на высокой руководящей должности в области высшего образования, 3) опыт работы со структурами ЕС.
В то же время владение белорусским, русским языком может быть, а может и не быть. Оно просто «учитывается в качестве положительного фактора». Как и «знание локального/регионального социокультурного контекста и/или опыт университетской работы в постсоветском регионе Восточной Европы или стран Балтии».
Мы спросили у бывших кандидатов в ректора Татьяны Щитцовой, Александра Милинкевича, а также бывшего главы Сената Павла Терешковича, как прочитывать эти критерии.
Опрошенные нами склоняются к мысли, что критерии определены таким образом, чтобы на должность ректора ЕГУ могли претендовать или нынешние руководители университета, или пенсионеры из стран Западной Европы.
«Опыт работы на руководящей должности» отсекает всех потенциальных кандидатов из гражданского общества и людей с оппозиционными взглядами, лишенных возможности работать в университетах Беларуси. Языковой барьер отсекает ряд других кандидатов.
Павел Терешкович: «Такое впечатление, что кандидат уже найден»
Павел Терешкович возглавлял Сенат ЕГУ, пока не вошел в конфликт с ректором Анатолием Михайловым.
По мнению бывшего главы Сената ЕГУ Павла Терешковича, критерии при отборе будущего ректора подобраны так, чтобы тот, кто принимал участие в прошлых выборах, не смог сквозь них пройти.
Терешкович перебирает. Александр Милинкевич? Отпадает, так как не имеет 15-летнего стажа преподавания социально-гуманитарных дисциплин и не владеет английским языком свободно. По первому критерию не проходит и Дариус Удрис, который был проректором, но преподаванием никогда не занимался.
«У меня вообще такое впечатление, что кандидат уже найден, — говорит Терешкович. — С помощью выдвинутых критериев можно составить его портрет. Скорее всего, это европеец, потому что нужно знание европейского пространства высшего образования и того, что там происходит. Скорее всего, это пенсионер, который работал не в самом известном университете, но опыт работы проректора или ректора у него есть. Необязательное знание контекста, белорусского или русского языка как раз и свидетельствует о том, что будет не белорус».
Тем не менее, Терешкович отмечает, что сама процедура отбора кандидата на должность ректора по сравнению с предыдущими выборами значительно улучшилась.
«В прошлый раз этим занимался Управляющий совет университета, который не имел на это права, — замечает Павел Терешкович. — Были грязные закулисные игры, в итоге, совет отправили в отставку. На этот раз отбором будет заниматься шведское кадровое агентство. Решение будет принимать комитет по отбору из семи человек, среди которых будет трое представителей академического сообщества, в том числе представитель студенчества. Безусловно, это значительный шаг вперед в демократизации университета».
Что будет с университетом дальше, Терешковичу говорить трудно. По его мнению, если прогноз сбудется и ректором станет представитель европейской страны, это будет означать дальнейшую политику колониального университета с сомнительными целями, задачами и смутным будущим.
«Если же ректором станет представитель академического сообщества, в особенности белорус, то есть надежда, что университет не только развернется в сторону Беларуси, а вернется в страну. Сейчас выживание университета зависит от этого. В эмиграции он не выживет, это совершенно ясно», — считает Павел Терешкович.
Александр Милинкевич: «ЕГУ не будет белорусским университетом, о котором мы мечтали»
Александр Милинкевич. Фото dic.academic.ru.
По мнению Александра Милинкевича, у белорусских университетов хоть и есть определенные успехи в технических науках, они значительно отстают от сегодняшних тенденций в гуманитарных, социальных или экономических.
«Хотелось бы, чтобы ЕГУ был центром белорусской мысли. Центром, который ведет научные исследования перемен, трансформации Беларуси, — комментирует Милинкевич. — Сейчас ЕГУ идет другой дорогой. Я не имею права давать советы сегодняшним или будущим руководителям или Сенату ЕГУ, говорить, каким быть университету. Но для меня очевидно, что, к сожалению, ЕГУ не будет белорусским университетом, о котором мы мечтали».
Милинкевич предполагает, что университет может стать площадкой для русскоязычных студентов из Балтии, Украины, Беларуси.
«Вероятно, в университете останутся курсы на белорусском языке, так как есть преподаватели, для которых это важно. Но речь не о том, чтобы преподаватели и студенты говорили по-белорусски, а о том, какую роль этот университет будет играть в трансформации белорусской системы образования, — объясняет Милинкевич. — Есть много проблем с белорусским образованием. Белорусы одни из лидеров по миграции молодежи, которые уезжают за знаниями за границу. Однако большинство получают образование в России. Нам бы хотелось, чтобы был больший баланс между восточной и западной миграцией молодежи за знаниями. К сожалению, сегодня это не так. И эта роль ЕГУ фундаментальная и важная».
Татьяна Щитцова: «Очень важно, чтобы мы все могли говорить на одном языке»
Профессор Татьяна Щитцова боролась за пост с Дэвидом Поликом.
Некоторые из введенных фильтров при отборе на должность ректора у доктора философских наук, профессора ЕГУ Татьяны Щитцовой вызывают непонимание или даже несогласие.
«Прежде всего, это касается пункта о языке. Подготовка документа, формулировка критериев предусматривала несколько этапов, в том числе дискуссии, обсуждения и с сотрудниками университета. Я настаивала на том, что знание русского или белорусского языка должно быть обязательным условием, пыталась аргументировать это, но, к сожалению, в однозначный критерий это не вылилось, осталось в формулировке «желательно». На мой взгляд, это стратегическая ошибка», — считает Щитцова.
По мнению профессора, во-первых, это важно для выстраивания здоровых, продуктивных отношений с академическим сообществом, начиная от контактов со студентами и заканчивая диалогом с членами Сената, преподавателями и научными кадрами в университете.
Щитцова отмечает, что ЕГУ уже имеет достаточно негативный опыт работы с руководителями, топ-менеджерами, которые не владели ни русским, ни белорусским языками.
«Тогда и сам руководитель, и академическое сообщество оказываются в контрпродуктивной ловушке. Получается, что между нами и руководителем, который принимает важные решения, оказывается узкая группа переговорщиков, которые якобы должны представлять взгляды академсообщества, но на самом деле этого не делают. Здесь нужно вспомнить проблему, которая, к сожалению, остается существенной для ЕГУ. Я имею в виду, что видение того, как следует университету развиваться, какие принимать текущие и стратегические решения, представленное на уровне академсообщества, — это одно видение. А то, что продвигают и отстаивают наши официальные представители — часто совсем другое. И здесь очень важно, чтобы мы все — от ректора до студентов — могли говорить на одном языке», — объясняет Щитцова.
Она отмечает, что большинство студентов и преподавателей владеют английским, однако все равно такое общение профессор не может назвать полноценным.
«Совсем недавно от нас ушел Дэвид Полик. И мы говорили о том, что его политика, то, как он выстраивал отношения, речь в том числе и о языке, заставило нас осмысливать ситуацию в терминах неоколониального сознания. Политические импликации утверждения, что ректор не должен в обязательном порядке знать язык того сообщества, в которое он приходит, к сожалению, очень сильные. Достаточно быть хоть немного образованным, рефлексивным человеком, чтобы их увидеть. Это отношения, которые вынуждают вспоминать опыт колониализма», — говорит доктор философских наук.
Что касается белорусоцентричности, то, по мнению профессора, тут вопросов быть не может: университет белорусский по факту того, кто в нем учится и преподает.
«Другое дело, когда речь идет о выстраивании связей с гражданским обществом в Беларуси, создании новых связей и расширении присутствия в Беларуси. Здесь, мне кажется, наш университет мог бы быть двигателем благодаря связям с гражданским обществом. Учитывая наработки, которые есть в университете, нам нужно расширять сотрудничество с целым рядом НГО-организаций либо другими инициативами в стране. К сожалению, пока это происходит не в том масштабе, в каком хотелось бы. Это также зависит от того, какой ректор придет», — замечает Щитцова.
Она обращает внимание и на новый состав Управляющего совета ЕГУ, стратегического органа управления университетом, назначение которого состоялось 14 декабря.
«Со стороны академического сообщества мы неоднократно транслировали наши пожелания, рекомендации относительно того, чтобы в Управляющем совете были представители белорусского гражданского общества. К сожалению, это не было принято во внимание, что меня беспокоит. В свете этого можно прочитывать и процесс выбора нового ректора», — отмечает Татьяна Щитцова.
