Фермер Александр Кабанов из Березы (Брестская обл.) в последние недели часто слышал от знакомых вопрос: «О, ты еще на воле?». И действительно, Кабанов, лидер брестского «Марша нетунеядцев», 9 марта был осужден на 5 суток ареста за нарушение закона о массовых мероприятиях. Перед судебным заседанием он рассказал «Нашей Ниве», почему считает необходимым выходить на улицы, как пришел в политику, и объяснил, почему не боится ставить перед собой, на первый взгляд, неразрешимые задачи.
Александр Кабанов.
«В кабинетах мы не договорились бы никогда»
«Наша Нива»: Лукашенко «заморозил» действие Декрета №3. Может быть, теперь не стоит продолжать и Маршы?
Александр Кабанов: Стоит. Людям нужно выйти на улицы, чтобы они почувствовали и поняли, что это их заслуга. И те, кто участвовал в предыдущих шествиях, это прекрасно понимают. Пусть это и не отмена декрета, но власть пошла на уступки. И это надо донести людям, которые не вышли на марш. Много было людей, которые относились пессимистично и говорили: «Ничего вы не добьетесь». Были и те, кто говорил, что надо сидеть в кабинетах и договариваться. В кабинетах мы не договорились бы никогда, это 100%. Никогда.
«НН»: А встреча с мэром Бреста во время Марша?
АК: Я туда не пошел. Это была даже не бессмыслица, а попытка сорвать Марш. Смотрите, приглашали людей именно на марш, а не идти куда-то беседовать с чиновниками. И тут вдруг актовый зал, мэр приехал в воскресенье… Ну, хорошо все то, что хорошо закончилось. Но я считаю, что на подобные мероприятия звать кого-то из чиновников — как минимум глупо. Ведь «мэр» — чиновник, который не решает ничего. Он не имеет отношения к принятию декрета. Он не может его отменить. Кто-то там говорил, вот, мэр может передать… Мы сами передадим намного лучше. Маршем по улицам можно передать больше.
«НН»: А в Березе не планируется марш?
АК: Да, планируем сделать и здесь.
«НН»: Но ведь раньше не проводили.
АК: Я считаю, что такое движение должно быть сверху вниз. Минск. Затем областные центры, затем регионы. Если бы не прошел ранее Марш в столице, то нечего было бы начинать в маленьких городах. Людей бы не было, они бы боялись.
А после того как они посмотрели, сколько людей было в Минске, в Бресте… Плюс еще же были такие, кто не смог поехать. А те, кто смог, те вернулись, рассказали друзьям, сказали, что это круто. И вот когда я уже после брестского Марша приехал, люди начали подходить ко мне и говорить, что следовало бы провести и в Березе. Ранее обращений таких не было.
«НН»: Вы же фермер, да?
АК: Да. Участок небольшой, гектар. Занимаюсь мясом: кролики, свиньи, гуси, индейки, куры. Утки были, перепелки… Но сегодня почти все хозяйство свое «повыбивал». Я работаю так: выращиваю, выкармливаю поголовье и потом за зиму забиваю. Весной снова начинаю растить новое поголовье.
Это мой заработок, за это живу. Оформлен как человек, живущий с земельного участка. То есть сам я не тунеядец.
«НН»: А что же тогда вы взялись за эти Марши?
АК: Я был кандидатом в депутаты. И первым пунктом программы у меня была отмена декрета. Когда встречался с избирателями, много говорил об этом. И выходит, что после выборов надо продолжать, хотя меня в парламент и не пустили. Надо работать над тем, что обещаешь, любыми методами.
И этот метод, который мы используем сегодня — он абсолютно правовой. Мы не нарушаем закон.
Да и вообще, Декрет №3 — верхушка айсберга. Все идет одно за другим, начиная с выборов. Мы не выбирали тех депутатов, их назначили. И поэтому они поддержат любой закон: сегодня «декрет о тунеядцах», завтра еще какой-нибудь. Они уже задушили ИП.
Ко мне приезжали друзья из Германии, спрашивают: «А какие дотации? Как государство поддерживает?» Я смеюсь, говорю — о чем вы? Они были в шоке.
«НН»: А сами вы откуда родом?
АК: Родился в Витебской области, жил в Барановичах. Потом познакомился с женщиной отсюда, женился и переехал в Березу. Работал здесь тренером — единоборства. В том числе и милицию тренировал.
«НН»: А теперь они вас скручивают на акциях?
АК: Ну, они с уважением ко мне относятся. Чтобы дубинкой ударили или чего-то подобного — не было никогда.
«Трайпл» нагрел меня на 50 тысяч долларов»
«НН»: Как стали фермерам?
АК: Этим я занялся недавно, лет пять назад.
До этого вот, тренировал. Потом был в Москве, имел свою строительную фирму. А в 2008 году что-то разочаровался в этом городе — деньги там зарабатываются легко, но жить там невозможно. И вернулся в Беларусь.
«НН»: А почему вас понесло в политику?
АК: Это личное. Долгая история…
«НН»: Ну поделитесь, если не секрет.
АК: Работал я с такой компанией «Трайпл»… И меня «нагрели» на 50 тысяч долларов.
«НН»: Это как?
АК: Я приехал из Москвы и строил президентскую резиденцию в Пуще. Там сложная схема, но «Трайпл» был вроде инвестора, они вкладывали деньги, передавали администрации Беловежской Пущи, и та уже была заказчиком. И у меня там был строительный подряд, около 50—60 человек работало.
И вот, с ними не рассчитались, плюс пытались уголовное дело еще завести… Я был в шоке. Как это так, на президентском объекте такое происходит?
Долго отходил после этого. У меня было несколько объектов — в Пуще та резиденция, а в Могилеве строили одному профессору дом. Там с людьми тоже не рассчитались и кто-то дом поджег. Дом не сгорел — подожгли, чтобы напугать… Имитация. И этот поджог хотели на меня повесить, я едва выкрутился из этого всего.
И понял: происходит что-то не то. Начал читать, вышел на Объединенную гражданскую партию, съездил к ним, поговорил, посмотрел на людей… Мне нравится тот же Романчук, идеи его. Ну и так я к ним пришел. Написал заявление, сначала был довольно пассивным, затем более активным… Ну и пошло.
«НН»: А на президентских выборах за кого голосовали?
АК: Не участвовал вообще. Принципиально.
«НН»: Короткевич не нравится?
АК: Нет.
«У нас сегодня не оттепель»
«НН»: На День Воли в Минск приедете на акцию?
АК: Да, конечно. Надо же, чтобы декрет был отменен, а не заморожен. Это первое. Второе — чиновники, которые его готовили… Они работали над ним год. Проедали народные деньги. Этих чиновников нужно привлечь к ответственности, никакого спуску. Вот слесарь на заводе, если испортил деталь — у него высчитают из зарплаты за нее, накажут. А чиновники что-попало делают и ни за что не отвечают.
«НН»: Но давайте будем честными: добиться, чтобы в нашей стране привлекли чиновников к ответственности… Это фантастика.
АК: Я скажу так: год назад было фантастикой даже заморозить Декрет. И если люди поверят в свои силы, в то, что они могут добиться — то это не будет фантастикой.
«НН»: По-вашему, у нас сегодня — оттепель получается? Декрет заморозили, в Куропатах строительство остановили…
АК: Это не оттепель. Это очень плохая экономическая ситуация. Наше правительство просто ведет себя осторожно, ведь надо же с Европой как-то общаться. Европа не поймет, если снова пойдут здесь дубинки, наручники и так далее. А Россия же… Что там недавно сказал Медведев? «Хватит нас шантажировать», да? У них ситуация очень сложная и без нас.
Но нельзя забывать, что наше государство может репрессии возобновить в любой момент. Если та же Россия скажет, мол, хорошо, вот вам деньги — то и понесется.
«НН»: Но акции все равно следует проводить?
АК: Главное, чего мы можем добиться акциями — изменений в избирательном законодательстве. Например, отменить досрочное голосование.
«НН»: То есть постепенно вы планируете перейти к другим акциям, направленных на другие цели?
АК: Конечно. Ведь Декрет — продукт наших депутатов. И он еще не самое главное. Завтра-послезавтра придумают еще что-нибудь. В бюджете проблемы, деньги искать надо. Отмена декрета проблемы не решит.
Пасмотрите, у нас здесь в Березе два предприятия закрываются: «Теплоприборы» и Мотороремонтный завод. Скоро, наверное, начнутся сокращения даже на маслосырзаводе.
Власть не умеет создавать рабочие места, вот в чем проблема. При их законах сегодня инвесторы сюда не пойдут. А денег у страны нет. Замкнутый круг.
Люди же, большинство, «тунеядский налог» не платили.
Но есть людям хочется. В Россию не поедешь, сегодня там таких зарплат, как раньше, нет.
И как изменить хоть что-нибудь в таких условиях? Если вы говорите, что депутатов не выбирают, то нужно свое брать на улицах, да?
Если бы власть дала четкий сигнал, что готова к переговорам… но нет, у нас привык говорить один человек. И он привык, что его надо слушать. Он не готов, что кто-то придет и скажет, мол, ты делаешь неправильно. Для него это будет как персональное оскорбление.
Так вот, если власть даст четкий сигнал, мол, давайте проблемы вместе обсуждать и решать, то не будет никаких маршей. Но надо приглашать на такие обсуждения не Мясниковича, не Прокоповича, надо приглашать настоящих предпринимателей. И их предложения принимать. Не упираться, а принимать. Вот это будет сигналом.
«НН»: Ну хорошо, пока выходите на улицу. Но и власть пока позволяет выходить. Когда начнут разгонять, или сажать на сутки массово — люди просто не выйдут в следующий раз.
АК: Да. Поэтому я считаю, что уличные акции должны пройти по всем городам. Должны быть без провокаций. Люди должны высказать свое мнение. Они имеют право выйти в центр своего города и сказать, чего они хотят. Это не раскачивание лодки. Раскачивание — это когда люди борются за свои права, а власть противодействует им. Правительство же выбирают, чтобы оно работал на благо людей. А наше правительство село там и работает на пользу себе.
У рабочего какая сегодня зарплата? Пусть чиновники получают среднюю зарплату по стране, привяжем их зарплату. Тогда они будут заинтересованы в ее повышении.
И если результатов нет, то чиновникам не надо кого-то винить. Вы же и сидите там в правительстве. И если что-то идет не так — то это ваша вина.
Так что должен быть или стол переговоров, такой настоящий… Но я не вижу никакого движения в этом направлении со стороны власти…
«НН»: Или?
АК: Или улица.
«НН»: А если вас закроют на сутки? Или даже не на сутки, а на годы?
АК: У меня философский взгляд на жизнь. Что должно случиться, то и случится.
«НН»: А дети, жена? Как они относятся к тому, что вы делаете?
АК: Ну… с женой есть некоторые моменты. Во-первых, она работает в государственном учреждении, в больнице… А во-вторых, ей непросто, конечно: там каждый стук в дверь — а вдруг это за мной пришли?..
А сын не видит перспектив в этой стране. Он уже взрослый, окончил университет. И хочет уехать за границу.
