Весенняя ярмарка в гимназии №4. Фото gymn4.minsk.edu.by
Прошел целый учебный год, как гимназией руководит Андрей Гоцман. Когда он оказался в директорском кресле, которое до него занимал осужденный за взятку коррупционер Юрий Бондаренко, учителя и родители радовались: наконец-то можно вздохнуть с облегчением. Сегодня многие из них думают иначе.
Елена Лозовская работает здесь уже три года, с тех пор, как привела в первый класс гимназии дочь. Женщина говорит, что относительно культуры белорусской речи учителей не раз возникали вопросы.
«Когда мой ребенок пошел в первый класс, к нам пришла учительница, которая белорусским языком не владела вовсе. На родительском собрании она по-белорусски зачитала с бумажки о себе минутки на три, а дальше перешла на русский язык. Потом, правда, родители взялись за проблему, и учительницу сменили», — вспоминает Елена.
«У нас в гимназии так: кто знает белорусский язык — тот ведет по-белорусски, кто не знает, например, учитель физики или математики, — по-русски. После звонка с урока большинство учителей тут же переходит на русский язык. Знаете, у меня дети разговаривали по-белорусски, пока не пришли в белорусскоязычную гимназию. А пришли — всё, теперь только в семье разговаривают по-белорусски».
Елена объясняет, что просто не может молчать. Еще в феврале, когда в школе был педсовет, она обратилась к коллегам с призывом сохранять белорусскость.
«На том совещании был и Геник Лойко, но ему слова почти что не дали. Я не выдержала, встала и сказала: «Послушайте, вспомните серболужицкий народ и серболужицкий язык. Что от них осталось? Книга рецептов. Неужели и от нас только книга останется? Для чего мы собрались именно в этой школе? Неужели для того, чтобы показать, как идти по пути наименьшего сопротивления, показать, как жить легче?
Мы учим детей быть приспособленцами. Вы можете представить себе, что в Чехии, Германии, Австрии, Англии, Польше, Латвии со звонком учитель вдруг переходит на другой язык? Нет. Так почему такой абсурд у нас?» — говорит учительница. — После этого директор стал меня вызывать к себе и говорить, чтобы меняла поведение, так как оторвалась от коллектива».
Весенняя ярмарка в гимназии №4. Фото gymn4.minsk.edu.by
Елена добавляет, что после того как Лойко подал на директора в суд из-за учителей физкультуры, ее снова вызвали на беседу.
«Директор сказал, что собирает на Геника пакет документов, чтобы проверили его психическое состояние. Тогда я и поняла, что надо действовать», — рассказывает Елена.
Две недели назад она составила текст письма и начала собирать под ним подписи учителей и родителей.
«Мы, родители учеников гимназии № 4 г. Минска, просим остановить изгнание и фактически уничтожение белорусского языка, которое происходит в стенах нашей гимназии. Гимназия №4 — единственная на весь Фрунзенский район белорусскоязычная школа со статусом гимназии. И мы, родители, сознательно привели наших детей именно в это учебное заведение, чтобы они получали знания на родном языке.
Для нас очень важно, чтобы процесс обучения, воспитания и общения учителей с учениками и их родителями происходил на родном — белорусском языке. Это значит, что родной язык должен звучать во время уроков, факультативов, на переменах, в столовой, гардеробе, во время посещения учениками городских мероприятий, театров и кинотеатров, экскурсий, походов, в группе продленного дня и так далее. Родительские собрания также должны проводиться на родном языке.
В нашей школе после звонка учителя вдруг забывают свой долг и общаются с учениками на русском языке, а некоторые даже преподают свои предметы по-русски. Они нарушают права учеников получать образование на родном языке. В нашей гимназии, следовательно, нарушается закон нашей страны.
Мы, родители, исходя из интересов наших детей, просим учителей преподавать свои предметы на белорусском языке и не забывать о своих обязанностях сразу же после звонка. Мы им доверили наших детей, а они им подают пример безразличия к своему языку.
С уважением, родители учеников гимназии № 4 г. Минска».
Андрей Гоцман, директор гимназии №4.
Елена рассказывает, что после того как руководство узнало о сборе подписей, директор позвонил ей и сообщил об увольнении. После этого другие учителя отказались подписываться, ведь остаться без работы никто не готов. Да и родители боятся, только не за себя, а за детей. Пока что подписались всего 17 человек.
«Когда мы добивались, чтобы нам дали белорусскоязычную учительницу младших классов, он сказал одной родительнице: «Не рыпайтесь, ведь вам еще в гимназию поступать, а мы все коды знаем», — говорит Елена. — Мамы, подписавшиеся под письмом, говорили, что тоже боятся. Мы все боимся, что он детей у нас отберет. Можете себе представить? Это же не 1930-е годы! В XXI веке мы боимся, чтобы у нас, нормальных адекватных мам, не отобрали детей. Да кто? Директор школы».
Хотя Елена уже потеряла место в гимназии и дорабатывает последние дни, здесь продолжают учиться ее двое детей, поэтому ей все равно есть за что переживать. Она говорит, родителей волнует, что руководство гимназии взялось менять Устав, а о том, какие правки будут внесены, никто не говорит.
«Раньше мы были национальной гимназией, но сейчас мы уже не национальная. Потом мы стали гимназией с белорусским языком обучения, но это тоже теперь под вопросом. Устав могут изменить так, что мы станем школой с русским и белорусским языком обучения. Либо — с русским, где отдельные предметы будут преподаваться на белорусском языке. Или вообще создадут по одному классу в каждой параллели для таких, как мы, и все.
Мы переживаем за Устав и, вообще, судьбу гимназии. Мы запуганы. В нашей школе воцарился страх. Бывший директор вел ту же самую политику, но страха не было», — говорит Елена.
«Гуканне вясны» в минской гимназии №4. Фото gymn4.minsk.edu.by
«Мы видим, что сейчас происходит в гимназии, и понимаем, что нам нечего здесь делать»
В гимназии №4 учатся двое детей Ольги.
«Мы шли в гимназию только ради белорусского языка. Его и так там 50%, а если вообще ничего не будет… Мы видим, что сейчас происходит в гимназии, и понимаем, что нам нечего здесь делать. Наша старшая дочь теперь пробует поступить в лицей имени Якуба Коласа. В школе остается сын, — рассказывает Ольга. — Я сама белорусский язык досконально не знаю. Мы — дети тех времен, когда ничего белорусского не было. Наши родители белорусского языка не знали, не разговаривали на нем, поэтому учимся теперь сами. Но мы хотели ради детей, хотели, чтобы они сразу начали вбирать это все в себя. Поэтому наша дочь и уходит, поскольку в гимназии проблемы не только с белорусским языком, но и с учителями. Подобрана такая команда, которая будет слушаться, будет делать то, что скажут. В результате лучшие просто сбегут. У нашей дочери за семь лет сменилось шесть классных руководителей. И еще все требуют деньги: на ремонты, на учителей, на одно, на другое».
Сын художника Владимира Вишневского оканчивает второй класс гимназии.
«Учителя работают как будто по принуждению, потому что за пределами класса они не разговаривают на белорусском языке. А некоторые преподаватели не говорят вообще на белорусском языке. Например, учительница хора разговаривает только на русском языке, и песни дети поют по-русски, — говорит Вишневский. — Я работаю в Академии искусств, поэтому оставляю ребенка в группе продленного дня. Там учительница тоже разговаривает на русском языке, хотя и знает белорусский. И дети между собой разговаривают все больше по-русски».
Некоторые родители, с которыми мы пообщались, пожелали, чтобы их имя не прозвучало. Однако они подтвердили эти факты.
Мы позвонили директору гимназии №4 Андрею Гоцману, чтобы выяснить его позицию, однако он не смог с нами поговорить, объяснив, что у него приемный день. Мы обязательно обратимся за комментарием позже.
