40 лет назад — летом 1977 года — на литературной карте Беларуси был возобновлен адрес, исторически вплетенный в творчество Максима Богдановича, который навечно останется в истории молодым белорусским классиком. Это фольварк (небольшое поместье) Ракутёвщина рядом с местечком Красное в Молодечненском районе.
Именно здесь, где два месяца гостил у мелких шляхтичей Лычковских 19-летний Максим, он впервые узнал красоту родной земли, связи с которой был лишен в детстве.
Но с 1911 года и до момента, когда Ракутёвщина начала прочно ассоциироваться с именем Богдановича, прошло более полувека. Почему так произошло?
Благословенный «хутор» шляхты
Как следует из записок Адама Егоровича, отца поэта, сына всегда тянуло на Родину, которую он создавал в своем воображении исключительно по книгам и рассказам своих теток — в 5-летнем возрасте после смерти матери семья сначала переехала в Нижний Новгород, а затем в Ярославль.
Музейный указатель перед восстановленным амбаром (свираном).
Такой повод подвернулся в июне 1911 года, вскоре после гимназического выпускного. Сначала Максим приехал в Вильну, а уже оттуда сотрудники «Нашей нивы» братья Антон и Иван Луцкевичи «передали» молодого человека в надежные руки своего дяди Вацлава Лычковского и его сестры Ядвиси. Жили те, как вспоминал секретарь «Нашей нивы» Вацлав Ластовский (у него Максим останавливался в Вильне), на хуторе «то ли в Вилейском, то ли в Ошмянском уезде».
В мае 1917 г. во время лечения в Крыму от туберкулеза Максим Богданович скончался. О белорусских его приключениях на долгое время забыли. Идентифицировать «хутор» не удавалось до середины 1960-х. Притом, что сам поэт в своих стихах то время характеризовал однозначно — «Страніца лепшая ў штодзённіку жыцця!». Именно здесь из-под его пера вышли циклы стихов «Старая Беларусь» и «Места», поэмы «У вёсцы» и «Вераніка».
Директор музея Анастасия Серболина.
Анастасия Серболина, заведующая филиала «Фольварк Ракутёвщина», входящего в структуру Государственного музея истории белорусского литературы, говорит, что оживить потерянную память удалось усилиями одержимого исследователя Геннадия Кохановского, сотрудника Молодечненского областного краеведческого музея, историка, археолога, фольклориста:
«Насколько известно, в середине 1960-х вернуть из небытия это место Геннадию Кохановскому помог Юрий Луцкевич, сын Антона Луцкевича. В то время старожилы еще помнили, что действительно гостил здесь такой молодой парень, отдыхал в усадьбе, гулял по деревне, по ее окрестностям, играл на гитаре — со временем в ход шли фантазии, ведь на самом деле Максим Богданович играть не умел. Остается только предполагать, с чем он мог сталкиваться здесь, с какими приключениями, ведь свидетельств не сохранилось. Но когда наконец Ракутёвщину запустили в «оборот» и связь поэта с ней документально подтвердилась, было решено ее каким-то образом отметить».
Музейный стенд, посвященный «Нашей Ниве».
На этом этапе, как рассказывает собеседница, к Геннадию Кохановскому присоединился другой местный краевед, заслуженный работник культуры Вячеслав Ляшкович. Благодаря его усилиям на ракутёвщенских холмах были найдены два валуна, которые стали первым посмертным памятником Максиму Богдановичу в Беларуси.
Один из них символизирует свечу памяти, на втором выбиты строки из «Сонета» и фактологическая надпись: «В деревне Ракутёвщина в 1911 году жил и работал известный белорусский поэт Максим Богданович».
Валуны в память о Максиме Богдановиче
«Геннадий Кохановский нашел это место и удостоверился, что оно связано с именем Богдановича, в середине 1960-х. Но, по моему мнению, лишь после того, как в 1977-м установили памятник Максиму, можно говорить о завершении исследовательского этапа и мемориализации Ракутевщинского периода. В тот день, 18 июня, здесь впервые вслух читали стихи и самого Максима Богдановича, и из уст других поэтов стихи о нем, и Ракутёвщине. Присутствовали Нил Гилевич, Иван Чигринов, Петро Макаль. Было сказано, что это первый памятник поэту на литературной карте Беларуси. Полагаю, именно с того времени надо вести отсчет «фольварка Ракутёвщина».
Фундаменты хозяйственных построек.
Через четыре года после мемориализации белорусские литераторы заложили «Максимов сад» из 70 деревьев — столько лет прошло с первого и последнего приезда Максима Богдановича в Ракутёвщину. В 1983-м появилась традиция поэтического праздника «Ракутевщинское лето», а в 1985-м установлен камень у Максимовой криницы.
«Дырявая память» земляков
Таким образом, из исторических хроник факт пребывания Максима Богдановича в усадьбе под бывшим Красным Селом исчез на несколько десятилетий. И неизвестно, насколько еще продолжалось бы беспамятство, если бы не активность Геннадия Кохановского.
«Сложно что-либо утверждать, но, видимо, просто изменилось отношение, — считает Анастасия Серболина. — Даже партийные функционеры поняли, что Богданович — истинный патриот своей Родины, внесший огромный вклад и в литературном, и в человеческом плане. Известно, что в конце своей жизни из относительно мирного Ярославля он вернулся в опаленный войной прифронтовой Минск, чтобы быть рядом с земляками. В городе было много беженцев, здесь было голодно и холодно, но это — свое. Поэтому нам нужно знать обо всем, так или иначе связанном с этой выдающейся личностью. Тем более такие места можно пересчитать буквально по пальцам одной руки».
Несмотря на все большее понимание величия таланта Богдановича, честно говоря, центром литературного паломничества Ракутевщина так и не стала — притом что попасть сюда совсем несложно, было бы желание.
Снимок Максима, сделанный в Ракутёвщинский период.
Многие просто не знают, что достаточно съехать на какие-то пару километра с Молодеченского шоссе, чтобы оказаться в настолько красивой месте. Впрочем, к информационному вакууму оказались причастны когда-то дорожники и автоинспекция.
Перед «Дожинками-2011», которые проводились в Молодечно, в процессе благоустройства маршрута на пути президентского кортежа были сняты на «обновление» указатели поворота на фольварк, а в течение следующих шести лет вернуть их на место никто не позаботился. Появились они только в этом году, на 100-летие безвременной смерти поэта.
«Криница Богдановича».
На прилегающей территории инопланетным объектом выглядит Максимов источник, «заботливой» рукой сотрудников гидротехнических служб обозначенный как «Криница Богдановича». Трудно сказать, обрадовало ли бы это нашего героя (даже с учетом нижегородско-ярославского периода его биографии).
Восстановленные интерьеры господского дома.
А осталось ли что-то аутентичное среди музейных экспонатов в самом фольварке, что могло бы напомнить о молодом госте шляхтичей Лычковских? Заведующая филиала перечисляет:
«Есть сундук хозяина Вацлава Лычковского. Также есть кресло его сестры Ядвиси Русецкой. В большой гостинной, где собиралась местная интеллигенция и хозяева угощали гостей чаем, стоит книжный шкаф. Его привезли из Нижнего Новгорода, он принадлежал Марии Егоровне, родной тетке Максима. Кстати, это она после смерти Марии Афанасьевны воспитывала ее маленьких детей, помогала брату. Также в гостиной есть буфет, его привезли из Игумена (ныне Червень Минской области). Он принадлежал деду мужа Клавдии Малевич. А поскольку фамилия бабушки Богдановича также Малевич и она именно оттуда, можно предположить их родственную связь».
Домик арендатора.
Усадьбу Лычковских начали восстанавливать в 1991-м — к 100-летнему юбилею поэта. Сегодня инфраструктура филиала включает домик арендатора, в котором у Максима Богдановича были отдельные «апартаменты», а также дом хозяина, гумно, родник, памятник и сад вокруг него. А еще фундаменты построек, уничтоженных пожаром 15-летней давности.
«Музей начал создаваться в 1991 году, а в 1994-м была открыта экспозиция в маленьком домике, так называемом домике арендатора. Она посвящена первой встрече поэта с родиной в относительно взрослом возрасте. Фактическим окончанием строительства музея можно считать 2007 год, когда была оформлена экспозиция в доме хозяина — она отражает интерьер дома мелкого шляхтича начала ХХ века. Изначально на территории усадьбы были и хозяйственные постройки — клеть, хлев, конюшня. Однако в 2002 году все было уничтожено огнем…» — рассказали в музее.
Книжный шкаф, привезенный из Ярославля.
«Найлепшая старонка» жизни поэта
Каждое лето, в последнее воскресенье июля, в Ракутёвщине собираются почитатели таланта Максима Богдановича. Ведь, как говорит Анастасия Серболина, только попадая в атмосферу старого шляхетского фольварка, чувствуешь то время, когда здесь жил и творил гений:
«Мероприятие традиционное, праздник поэзии и песни «Ракутёвщинское лето» проводится начиная с 1983 года. За прошедшие время уже сложились определенный формат и круг постоянных друзей фестиваля. Прежде всего здесь собираются поэты, писатели, барды, фольклорные коллективы, по традиции это последнее воскресенье июля. Теперь вот наводим последний лоск, работают все: и заведующий, и немногочисленный персонал…»
Восстановленный господский дом.
По словам организаторов, в этом году «Ракутевщинское лето» состоится на двух сценах: кроме основного концерта, впервые будет проведен «сядзібнік у Лычкоўскіх».
Печь в домике арендатора.
Как утверждал сам поэт, у Лычковских ему очень хорошо писалось, наряду с виленским это был один из наиболее творчески насыщенных периодов его жизни. Здесь он нашел настоящий источник вдохновения, ведь впервые собственными глазами увидел аутентичный деревенский быт. Поэтому и признавался в последних строках своего сначала потерянного, а потом восстановленного стихотворения «У вёсцы»:
«Страніца лепшая ў штодзённіку жыцця!
Зноў з ціхай радасцю цябе чытаю я.
Хай шмат чаго ўжо з тых гадоў крыніца змыла
У памяці маёй, хай той дзяўчынкі мілай
Ўжо воблік губіцца у цёмнай глыбіне, —
Я веру, ў цяжкі час ён гляне на мяне…».
