Неподписанные портреты в Библии
На протяжении 2015-17 гг. доцент Карлова университета в Праге доктор Петр Войт, сопоставляя портреты 500-летней давности с гравюрами в Библии Скорины, идентифицировал на них около десяти известных людей того времени.
Это чешский король XV века Йиржи из Подебрад, король польский и великий князь литовский Жигимонт I (Сигизмунд I) Старый, чешские короли из династии Ягеллонов Людвик и Владислав II, папа римский Юлий II, чешская королева Анна де Фуа (супруга Владислава II) и т.д.
Фрагмент титульного листа Книги Второзаконие. 1519 год. По мнению Петра Войта, крайний справа — чешский король Йиржи из Подебрад, крайний слева — чешский король Людвик Ягеллон.
Идентификация Петром Войтом скрытых (неподписанных) портретов, или криптопортретов в Библии Скорины помогла больше понять личность и мироощущение первопечатника. Теперь мы можем говорить о нем как о талантливом пиарщике и даже как о мастере самопиара.
Но не только. Эта находка открыла возможность идентификации других прототипов гравюр Скорины. Мы как бы получили для этого новую оптику и новый принцип поиска.
Теперь, например, мы можем говорить не о двух портретах Скорины в Библии, но по крайней мере о шести его изображениях, напечатанных в пражских изданиях. К подписанному и широко известному портрету, опубликованному в Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова и Четвертой Книге Царств, и неподписанному портрету в образе Иоанна Богослова в Книге Премудрости Божией добавляются сразу четыре новых.
Петр Войт вслед за Петром Владимировым и Виктором Шматовым предлагает считать это изображение молящегося перед Христом апостола Иоанна вторым известным портретом Скорины.
Портрет Скорины на гербе-сигнете
На широко известном подписанном портрете среди множества деталей на фоне вышитого рушника помещен геральдический щит с изображением Солнца и полумесяца. Историки до сих пор не решили, что именно это изображение означает.
Одни писали, что доктор Скорина мог получить личное дворянство в одном из европейских государств и выбрал себе этот символ как герб. Другие утверждали, что во второй половине 1480-х годов произошли три солнечных затмения, и Скорина избрал этот символ своим знаком-сигнетом как напоминание о солнечном затмении в год своего рождения. Также высказывалась версия, что это аллегория светлой и темной сторон человеческой природы или победы света над тьмой.
Точно мы можем сказать лишь одно: это персональный герб-сигнет Скорины, которые он множество раз разместил на гравюрах своих изданий.
Лики Солнца и Месяца на этом сигнете, встречающемся на многих гравюрах Библии Скорины, сильно разнятся. Часто они резались гравером весьма схематично и бесстрастно, без какой бы то ни было индивидуализации.
Но в случае сигнета на портрете Скорины — ситуация обратная. Лики и Солнца и Месяца на геральдическом щите сильно индивидуализированы и персонализированы. И здесь нас, вооруженных принципом криптопортретистики Петра Войта, ждет первый сюрприз. Сравнение лица первопечатника с ликами Солнца и Месяца на геральдическом щите не оставляет сомнения — это сам Скорина, это его лицо!
В настоящее время художники и скульпторы изображают Скорину, так сказать, в приукрашенном виде — с открытым лицом, прямым носом и т.д. Портрет первопечатника, однако, указывает на то, что современные изображения далеки от реальности. У Скорины было широкое круглое лицо, крупные, возможно на выкате, глаза, двойной подбородок и, главное, очень специфический нос. Нос у первопечатника был длинный, тонкий, с большой горбинкой и «смотрел» вниз. Именно такой нос у Солнца и Месяца. Эта деталь не оставляет сомнения, что Скорина изобразил на сигнете самого себя, чтобы у нас не осталось никаких сомнений, что это именно его герб и его фирменный знак.
Можно поискать индивидуальные черты также в ликах Солнца и Месяца на сигнетах в заставках.
Есть даже случаи, когда Скорина или его гравер явно шутят, изображая лик Солнца скривившимся от напирающего на него Месяца, наделяя «нападающего» озорным взглядом.
Но и там, и здесь изображения существенно отличаются от сигнета на портрете.
Главный вывод из сказанного таков. К двум известным изображениям первопечатника — на портрете, а также в образе Иоанна Богослова в Книге Премудрости Божией — можно добавить еще сразу два, помещенных на геральдическом щите с подписанного портрета.
Скорина — во главе армии
В 1519 году в Праге вышла Книга «Числа», на титульном листе которой помещена гравюра «Людие Ізраилевы с полки свойми около храму божия». По ветхозаветному преданию, для охраны переносного храма — скинии — каждое колено должно было выставить воинство. Был определен четкий регламент размещения отдельных родовых «станов» и их движения. Даже во время остановки порядок «станов» не менялся. Все они имели свои флаги и иные знаки отличия.
На гравюре «Людие Ізраилевы с полки свойми около храму божия» как раз и показан момент передвижения военной колонны со скинией. Однако детали рисунка, например, облачение рыцарей или вооружение — современные Скорине, европейские, белорусско-польские. На флагах — множество гербов, среди которых узнаваемы герб Радзивиллов «Трубы», герб Острожских с полумесяцем, шестиконечной звездой и «острогой» (стрелой), герб Гаштольдов с латинской буквой W, а также герб Священной Римской империи в виде черного двуглавого орла.
Вызывает интерес уже сам порядок размещения Скориной белорусско-литовских «станов». Например, Гаштольды помещены им в самый нижний левый угол, Радзивиллы позади скинии, Острожские вверху ближе к голове колонны.
Но самое главное нас ждет в начале колонны. Во главе армии идет молодой человек с флагом, на котором… сигнет Скорины! А чтобы не оставалось сомнений в том, кто именно возглавляет «полки Израилевы» во время скитаний по пустыне, в нижней части древка флага изображен треугольник Скорины, который на широко известном подписанном портрете размещен слева от первопечатника.
Лицо молодого человека на первый взгляд отличается от известного облика Скорины. Но приглядевшись, мы заметим те же крупные глаза, то же массивное круглое лицо, обозначенный штрихами двойной подбородок и т.д. Отличается, кажется, только нос. Но и это легко объяснить. Учитывая небольшой размер изображения (105x105 мм), у гравера могла дрогнуть рука. На гравюре из Книги Премудрости Божией у Иоанна Богослова, в образе которого мы теперь угадываем Скорину, наоборот видна изрядная горбатость носа. Иными словами, и здесь, и там — явная неточность резчика, вызванная малыми размерами изображения. Впрочем, у юноши с флагом Скорины нос тоже смотрит вниз, хотя он и меньше.
В каждом случае сигнет и треугольник не оставляют сомнений в том, кто же на самом деле идет во главе экзотического войска, состоящего из белорусско-литовских магнатов и европейских монархов.
Это еще один интересный факт для размышлений о том, кем представлял себя Скорина, о его мировоззрении, целях, намерениях, чувствах, понимании им своей миссии, роли в истории и даже о его юморе.
Таким образом, известных изображений первопечатника становится уже пять.
Маленький Франциск с Лукой Скориной рядом с Иисусом Навином
Еще в большей степени тех, кто проникся заложенным Скориной в Библию принципом неподписанных портретов, может поразить гравюра «Исус Навин ведеть людеи Iзраилевых чере[з] Iордан» из библейской книги «Иисус Навин», изданной в Праге в 1517 году.
Сюжет гравюры известен. Преемник Моисея царь-завоеватель Иисус Навин во II тысячелетии до н.э. ведет свои полки на город Иерихон. Согласно библейскому преданию, бог Яхве поклялся прославить Иисуса Навина в походах. И вот когда войско двинулось вперед, а священники понесли ковчег, река вдруг расступилась и пропустила их на другой берег. Мотив такого водного чуда был во времена Скорины весьма распространен в европейском, в том числе и в белорусском, фольклоре.
Эта гравюра считается одной из самых самобытных иллюстраций в изданиях Скорины. О ней еще профессор Владимир Конан и Виктор Шматов в совместной статье писали:
«Изображение большинства фигур отличается точностью пропорций, хотя головы отдельных фигур несколько великоваты. Типаж образов выразительно славянский. Одежда мужчин и женщин напоминает одежду белорусских ремесленников и крестьян того времени».
Увеличение размеров голов, по моему мнению, объясняется очень просто. Вследствие малого размера гравюры (105x104 мм) изобразить индивидуальные черты персонажей резьбой на доске было очень трудно. За счет увеличения голов художник обрел дополнительное пространство.
Конан и Шматов подчеркивали, что по стилю и манере исполнения эта гравюра, скорее всего, принадлежит тому же мастеру, который выполнил и подписанный портрет Скорины. Но на этом профессора остановились.
Посмотрим на «Переход через Иордан» (другое название рисунка) внимательнее. Лица персонажей индивидуализированы в разной степени. Одежда женщин — повседневная городская, но может быть и деревенской, поскольку тогда материальная народная культура была более монолитной, о чем уже говорилось. А одежда мужчин за спиной Иисуса Навина — скорее купеческая, чем ремесленная. Это — наш ключевой вывод, ведь из купеческой среды происходил и сам Скорина.
А если так, то обратим взгляд на мальчика за спиной еврейского царя. И что мы видим! То же широкое круглое лицо, те же большие глаза… И нос, нос! Тот же самый тонкий нос с горбинкой! Не маленький ли Скорина перед нами?
Слева от мальчика идет купец в небедной одежде. Он держит руку на голове мальчика, что не оставляет сомнения в их родственных отношениях. Лицо купца хорошо проработано, узнаваем даже полный достоинства и спокойствия его взгляд. Сложно возразить предположению, что перед нами Лука Скорина, с нежностью возложивший ладонь на голову младшего сына!
И в таком случае перед нами — трогательный портрет сына и отца, которого Скорина очень любил и о котором много раз упоминал в послесловии к пражским изданиям («доктора Франциска, Скоринина сына с Полоцька»).
Логично было бы найти на гравюре и мать будущего первопечатника. Ищем женщин с портретным сходством и чертами самого Франциска. Позади предполагаемого Луки идет молодая женщина с ребенком на руках. Это могла бы быть его мать с маленькой сестрой будущего первопечатника. Но рядом с ней изображена женщина постарше с точно таким, как у Скорины, носом — тонким, с горбинкой, «смотрящим» вниз. Это, возможно, его бабушка по матери.
Впрочем, трактовка родственных связей всей этой компании может быть и иной. Кроме малолетнего Франциска на гравюре индивидуализированы изображения четверых мужчин, четырех женщин и еще одного ребенка.
Так, может быть, здесь вся семья Франциска Скорины! Два деда, две бабушки, отец, мать и брат Иван с женой и маленьким сыном Романом? Известно, что с Иваном у Франциска была большая разница в возрасте.
Можно допустить, что немолодой мужчина с длинной бородой около Иисуса Навина — Лука Скорина. Тогда позади библейского царя, возможно, идут два деда Франциска, а более молодой купец с короткой бородой, который держит ладонь на голове маленького Франциска — его брат Иван (возможно, это символическое выражение благодарности старшему брату за опеку в школьный период). Тогда женщина в центре с тонким носом с горбинкой — мать будущего первопечатника. Женщина с ребенком на руках — жена Ивана с сыном Романом, племянником Франциска.
В верхнем правом углу гравюры, сзади — лица двух женщин, наделенные выразительными индивидуальными чертами. Легко узнаваема даже та из них, лицо которой едва видно. Ее индивидуальность проявляется в линии брови и взгляде одного глаза, при том что размер всей гравюры 105x104 мм! Эта женщина выглядит моложе, она может быть и сестрой Франциска, и его второй бабушкой.
Пока же можно и нужно считать, что руку на голове сына держит Лука Скорина, а сзади стоят его мать и бабушка. Лука изображен вреди всех мужчин наиболее точно.
В таком варианте на рисунке отсутствует старший брат Скорины Иван. Гипотетическая причина — некие семейные разногласия, возможно, обида первопечатника на Ивана за отказ дать денег на пражские издания и т.д.
Варианты подобных теоретических рассуждений и дальнейшей идентификации персонажей этой гравюры возможны, но портретное сходство мальчика с Франциском Скориной выглядит бесспорным.
В результате такого анализа у нас появляется шестое изображение первопечатника и вдобавок — четкий портрет его отца Луки Скорины.
Прототипы криптопортретов Скорины
Петр Войт считает, что Скорина в рамках подготовки к печатанию Библии в 1515-16 годах мог съездить в Нюрнберг и даже лично познакомиться с Альбрехтом Дюрером. Или же просто мог хорошо знать его гравюры, ту же серию «Апокалипсис» (1498), на которой Дюрер наделил небесных ангелов лицами тогдашних курфюрстов. Работы Дюрера широко копировали и подделывали во всей Европе. Дюрер, кстати, в 1506 году написал картину «Праздник четок» («Праздник венков из роз»), где изобразил себя в компании Христа, Богородицы, папы Юлия II, императора Максимилиана I.
Но в этом баварский художник был далеко не первым. Все началось в Италии. Для итальянского кватроченто (XV в.) это не было редкостью. Многие художники в ту эпоху на больших сюжетных картинах или на фресках соборов изображали себя в компании святых и правителей. Этакий своеобразный автограф. Некоторые делали это если не с наглостью, то по крайней мере с гонором, надменностью или вызовом. Например, знаменитый флорентийский художник Филиппо Липпи, монах-кармелит и приходской священник, известный еще и тем, что в 50-летнем возрасте выкрал из монастыря 17-летнюю монахиню и женился на ней, изобразил себя на одной из фресок в облачении епископа.
Филиппо Липпи, кстати, использовал и метод криптопортретов. Одна из самых известных его картин — «Мадонна с младенцем и двумя ангелами» (1465). В лице Мадонны современники безошибочно узнали жену художника Лукрецию Бути, а в лицах ангелов — его сына и дочь.
«Мадонна с младенцем и двумя ангелами».
Тот же метод применял и ученик Филиппо Липпи — Сандро Боттичелли. Он также писал Мадонн с лицом своей возлюбленной Симонетты Веспуччи.
Так что идея поместить в Библии свой портрет и неподписанные портреты тогдашних королей и своих родственников могла прийти Скорине не только от Дюрера, но и прямиком из Италии.
Портреты первопечатника и членов его семьи в Библии — не считались богохульством, ведь был Ренессанс.
Скорина, таким образом, стал в своем деле ренессансным художником (интеллектуалом-гуманистом), который, образно говоря, «нарисовал себя на своей картине», поставил подпись. Это, кстати, может служить дополнительным доказательством того, что он, если не сам вырезал ксилографические доски для своих гравюр, то, по крайней мере, рисовал для них эскизы. Такого мнения придерживался Николай Щекотихин.
Все, что мы знаем о Скорине и его гравюрах на текущий момент, говорит о том, что он действительно рисовал эскизы сам. Иначе бы мы не узнали, как выглядели члены его семьи.
Так Ренессанс пришел в Беларусь.
