15 марта 1994 года через несколько минут после принятия Конституции депутат от оппозиции БНФ Сергей Наумчик заявит: такая Конституция — это бомба, которая подорвет общество.
В первой Конституции независимой Беларуси отсутствовал национальный дух, она была обезличенной и могла быть использована во многих республиках бывшего СССР.
Почему разработанный белорусскими парламентариями конституционный продукт оказался низкого качества, а имевшиеся в нем правовые противоречия привели вскоре к острому политическому кризису? Причин тому множество, главная из них носит объективный характер.
Депутаты Верховного Совета Беларуси XII созыва впервые самостоятельно приступали к разработке законопроекта подобного уровня.
Ранее советские парламентарии исполняли только роль статистов, послушно утверждая спущенные «сверху» законопроекты, инициированные государственными и партийными органами. Так было, например, с Конституцией БССР 1978 года. Однако, когда перед депутатами появилась возможность самостоятельного конструирования проекта, они быстро поняли, что это не так просто.
В условиях советской монополии на научную мысль у подавляющего большинства депутатского корпуса не хватало должной подготовки для работы над проектом Конституции. Поэтому депутаты вынуждены были взять за основу Конституцию БССР 1978 года и модернизировать ее.
Вторую причину можно также назвать объективной. Она заключалась в природе самого состава депутатского корпуса Верховного Совета XII созыва. Сформированный в результате относительно свободных выборов, он тем не менее был далек от классического парламента из-за отсутствия сильных партийных фракций или структурированных групп по интересам. Поэтому результаты голосования, в том числе и по проекту Конституции, часто зависели от депутатской дисциплины, которая оставляла желать лучшего.
Трудности конституционного процесса в Беларуси в 1990—1994 годах были обусловлены и противоречиями частного характера.
Можно выделить организационные и юридические противоречия. К организационным противоречиям, безусловно, следует отнести саму Конституционную комиссию из 74 человек. Количество членов было неоправданно завышенным и привело к распылению интеллектуальных сил и профессиональных навыков.
Комиссия, призванная разработать основной документ страны, фактически была лишена контрольных функций и полномочий, чтобы контролировать реализацию одобренных ею же конституционных положений.
Депутаты от БНФ Валентин Голубев, Сергей Наумчик и Юрий Беленький во время августовских событий 1991 года в Минске.
Не был определен и точный срок принятия Конституции. Это способствовало затягиванию рассмотрения проекта Основного Закона.
Работа Конституционной комиссии была стихийной: депутаты, которые не участвовали в предыдущих заседаниях, приходили на следующие и критиковали одобренные ранее конституционные положения.
Дошло до того, что на конечном этапе в доработке Конституции из всего депутатского корпуса участвовали только два парламентария: Валентин Голубев и Николай Толстик. Остальные разработчики были исключительно приглашенными со стороны экспертами.
Юридические противоречия касались текста проекта.
Создатели Конституции слишком много внимания уделяли правам и обязанностям граждан, заимствуя многие нормы из международных документов в области прав человека. При этом законодателей не беспокоило, насколько эффективно эти права могут быть реализованы.
Создатели Конституции законсервировали неэффективное административно-территориальное деление страны. В результате система местного управления и самоуправления осталась такой же, как и в период БССР.
Законодатели отвергли идею формирования Верховного Совета на пропорциональной и профессиональной основе. Закладывалась модель аморфного законодательного и представительного органа.
Раздел конституционного проекта «Президент Республики Беларусь» не гармонизировала с остальными положениями, касающимися системы власти. Например, президент провозглашался главой государства и исполнительной власти, но многие исполнительные функции брал на себя Верховный Совет.
Конституционный проект существенно ослабляло наличие ряда отсылочных норм.
Законодатели считали, что текст Конституции должен быть максимально кратким, а ее принципиальные положения должны быть развиты законами.
Василий Шолодонов — один из «отцов» Конституции независимой Беларуси. Он мечтал написать труд о разработке и принятии Конституции, однако преждевременная трагическая смерть не позволила этого сделать.
В белорусских реалиях это увеличивало вероятность нивелирования положений проекта Основного Закона подзаконными актами и предоставляло широкое поле для вольных толкований.
Например, пункт первый статьи 100 Конституции звучал так: «Президент принимает меры по защите суверенитета, национальной безопасности и территориальной целостности Республики Беларусь, обеспечению политической и экономической стабильности, соблюдению прав и свобод граждан». Однако нигде не объяснялось, какие это меры, каковы условия и необходимость их применения. А именно этот пункт не раз спасал Лукашенко в начале его президентской карьеры.
В решающей ситуации глава белорусского государства до референдума 1996 года всегда апеллировал к этому пункту. Например, в президентском указе об освобождении с должности главного редактора «Народной газеты» Иосифа Середича №113 от 17 марта 1995 г. речь шла про пункт первый. На основании этого же пункта по указа Лукашенко №469 от 14 ноября 1996 года от должности председателя Центральной избирательной комиссии был отстранен Виктор Гончар.
В интервью немецкому изданию Handelsblatt в ноябре 1995 года Лукашенко заявил, что пункт первый сотой статьи Конституции предоставляет ему право на почти неограниченные меры. «Какие это меры?» — задался вопрос президент. И безапелляционно подытожил: «Никто не знает. Какие я пожелаю — такие и будут».
Консервативное парламентское большинство отвергло любые намеки в преамбуле конституционного проекта на преемственность традиций с Великим Княжеством Литовским, Белорусской Народной Республикой.
На фиксации таких преемственностей, например, настаивал известный белорусский правовед Иосиф Юхо, который считал, что упоминание в Конституции Статутов ВКЛ и актов БНР будет иметь большое философское и психологическое значение. Однако такая идея не нашла поддержки у парламентариев.
Так, депутат Лукашенко на заседании Конституционной комиссии 21 мая 1992 года призвал «не распространять» преамбулу, а дать «двумя строчками». Поэтому и появилась в преамбуле пустая фраза: «…Опираясь на многовековую историю развития белорусской государственности».
Конституция была лишена воспитательно-патриотического потенциала.
Все эти трудности и противоречия привели к тому, что конституционный процесс зашел в тупик. Законодателям пришлось прибегнуть к такому сомнительному юридическому приему, как поименное голосование бюллетенями на протяжении нескольких дней по наиболее спорным конституционным положениях (президент, Верховный Совет, местное управление и самоуправление). Такой сценарий был реализован парламентским большинством в конце февраля — начале марта 1994 года.
Так выглядел список депутатов для получения бюллетеней для поименного голосования. Виктор Гончар взял бюллетень в 13:55 24 февраля 1994 года и сдал его через 5 минут. Депутаты от оппозиции БНФ решительно отказались от голосования.
Вопрос, принимать или не принимать Конституцию, никогда не стоял перед депутатом Александром Лукашенко.
Для принятия Конституции парламентского большинства был важен каждый голос. К поименному голосованию удалось привлечь и известного летчика-космонавта Владимира Ковалёнка, который до этого в Верховном Совете отсутствовал почти два года.
Анатолий Лебедько выступил против поименного голосования.
Приведенный здесь перечень противоречий и трудностей в ходе конституционного процесса в Беларуси в 1990—1994 годах далеко не полный. Он должен быть учтен при разработке для современной Беларуси новой Конституции, в которой назрела острая необходимость.