В интервью «Народной воле» Николай Статкевич подвел итоги Дня Воли, а также ответил тем, кто считает шествие, которое он инициировал, провокацией.
— Ситуация с моим задержанием ярко показывает одну простую вещь — наша страна остается несвободной, — говорит политик. — Под давлением внешних обстоятельств режим идет на некоторые уступки, позволяя проведение праздничного концерта. В остальном же ситуация полностью напоминает прошлогоднюю: тогда накануне Дня Воли были задержаны общественные активисты. В этом году произошло то же, только в чуть более мягком виде.
— Для вас задержание не стало неожиданностью?
— Я прекрасно знал, что на мне «висели» десять суток ареста, которые мне в октябре прошлого года вынес суд Московского района города Минска. Осудили меня за «несанкционированный пикет» в виде интервью телеканалу «Белсат» после моего же освобождения из Окрестина. По закону, решения об арестах исполняются немедленно. Допускаются только два случая, когда арест может быть отсрочен аж на целых два месяца. И то — в крайних случаях.
(…)
Честно говоря, дойти до места начала шествия я рассчитывал с помощью независимых журналистов — несколько раз в прошлом году этот прием срабатывал.
В 11.20 я вышел из дому. Некоторые журналисты ко мне не смогли доехать.
Во-первых, в районе, где я живу, наблюдались предсказуемые проблемы со связью. Во-вторых, был перекрыт весь квартал — въезд на мою улицу перекрыли несколько строительных блоков и трактор. Даже несмотря на то, что рядом — улица с оживленном движением, по которой ездит общественный транспорт. Несколько журналистов все-таки сумели ко мне попасть, в том числе и съемочная группа «Евроньюс», которую буквально за руку привел к моему дому подвозивший их таксист.
А дальше я вышел из дому — выезд был заблокирован милицейской машиной. Рядом стоял автобус с ОМОНом. Я и не успел дойти до такси — тут же меня задержали вместе с женой.
— Были ли у вас мысли о том, что выпустят вас в тот же день, фактически сразу после завершения разрешенного властями концерта?
— Я абсолютно этого не ожидал. Настраивался на полные десять суток. Мне же дали на подпись бумаги в которых значился этот срок. Это произошло в Ленинском РОВД. Оттуда сразу повезли на Окрестина. На часах еще не было 12.00, а я уже сидел в камере. Безусловно, я знал, что здесь сидят мои коллеги. Идя коридором, я закричал «Жыве Беларусь!». В некоторых камерах откликнулись — я узнал голос Владимира Некляева. Через восемь часов ко мне в камеру пришли и сказали выходить с вещами. Я подумал, что это связано с завозом новых заключенных после Дня Воли. Но в коридоре я увидел других активистов: Максима Винярского, Леонида Кулакова, Владимира Некляева. Безусловно, мы все были возмущены настолько наглыми действиями силовиков: ни за что сажают, а потом выгоняют, не давая отбыть срок. Почему я возмущен? Потому что знаю: эти судебные решения никуда не исчезнут. Получается, что я должен отсидеть 240 часов, а отсидел только восемь, значит осталось еще 232… Это ноу-хау. Приговор разбивается на части и в следующий раз меня заберут, когда кому-то «приспичит…»
Это фото сделано вечером 25 марта дома у Некляевых. К Владимиру Прокопьевичу Эдуард Пальчис заезжал вместе с Дмитрием Дашкевичем… Ни Пальчис, ни Дашкевич к «концертной» оппозиции не относятся. Надо понимать, в стране есть политическая оппозиция, а есть общественный сектор, который занимается организацией концертов, белорусским языком, символикой. Это путь малых дел, и это нормально.
Политическая оппозиция должна работать на то, чтобы сломать властную систему в несвободной стране, а общественный сектор должен работать, чтобы улучшить систему. Это разделение правомерное и нормальное, и я никогда претензий общественным активистам и общественным организациям не предъявлял.
— Возможно вы видели фоторепортажи с Дня Воли возле Оперного театра. Как вам?
— У меня не было времени рассматривать фоторепортажи, но я, честно говоря, сконцентрировался сейчас на другом — на репрессиях в отношении моих друзей и коллег. Ведь до сих пор выпустили не всех. Единственное, что я знаю — людей задерживали даже после разрешенного шествия [оговорка, надо — концерта]. Это свидетельствует о том, о чем я уже говорил: Беларусь остается несвободной страной.
— Накануне запланированной вами акции и после того, как она фактически не состоялась, звучат мнения, что организаторы шествия на площади Якуба Коласа — провокаторы. Мол, надо было соглашаться на разрешенный властями вариант, и проблем бы не было…
— Я мог бы сказать, что уважаю разные мнения, но скажу честно. Тех, кто считает, что политическую деятельность в стране можно вести по законам, написанным нелегитимной властью, я не уважаю. Это замечено давно и не мной: в несвободной стране правящий режим напишет такие «законы», которые невозможно поменять никогда.
Концертами свободу мы не завоюем. Люди, которые считают иначе, просто привыкли к ситуации. Поэтому и не ценят тех достойных и мужественных людей, которые выходят, чтобы показать Беларуси и миру, что не все здесь рабы…
Комментарии