C 25 июня в суде Заводского района Минска проходит разбирательство по делу бывшего директора издательства Белорусского Экзархата Владимира Грозова. Его обвиняют в хищении в особо крупном размере, уклонении от уплаты таможенных платежей и превышении служебных полномочий. 9 июля суд допросил митрополита Павла.
Митрополит Павел у здания суда. Фото автора.
Павел опоздал до начала процесса. Когда он появился в здании по адресу Партизанский проспект, 75А, то суд допрашивал механика по ремонту транспорта Петра Макаревича, который заявлял, что следователи выбивали из него признание. Однако допрос прервался ради Павла.
Небольшая предыстория. В чем обвиняют Грозова? Это бывший силовик, который помимо работы в издательстве Экзархата основал общественное объединение «Родители и учителя — за возрождение православного образования» (РУВПО), а после коммерческую структуру «Семья — Единство — Отечество» (СЕО).
В 2010 Грозов обратился к властям Минского района с просьбой передать РУВПО усадебно-парковый комплекс в Семково. Он обещал отреставрировать комплекс. Просьбу удовлетворили. Однако потом он переоформил Семково на коммерческую структуру (СЕО). Можно сказать, что тот комплекс стал собственностью Грозова.
Далее. Деньги из издательства Экзархата шли, по мнению следствия, прямо в карман обвиняемого. Всего он нанес ущерб церкви в размере 625 тысяч долларов. Построил два коттеджа. Дом в деревне Хатежино, как говорит обвинение, обслуживали подчиненные Грозова по издательству, причем в рабочее время. Также Грозов пригнал из Германии 13 легковых машин, за которые не уплатил налоги, а вместо этого оформил их на помощь БПЦ.
Митрополит Павел, комментируя это, отметил, что за последние годы ему неоднократно дарили новые автомобили. Он их передавал монастырям и приходам, но, чтобы избежать бюрократии, просто выписывал доверенности. Отдельно он упомянул, что на 65-летие получил «Майбах». Юбилей он отпраздновал в 2017 году.
По словам митрополита, сейчас на него зарегистрированы два автомобиля.
Владимир Грозов. Фото автора.
Сам Грозов заявляет, что жил в нищете, а свои деньги отдавал на церковь. Дело завели еще в 2015 году, но обвиняемый скрывался за рубежом. В Беларуси его задержали только в конце 2016 года.
Белорусская православная церковь сама была инициатором этого процесса. Однако потом дала задний ход. Церковники просили, чтобы процесс проходил при закрытых дверях, чтобы меньше информации выходило наружу. Нет, суд решил, что дело будет открытым.
Что же говорил Павел во время предоставления свидетельств? «Мы инициировали, к сожалению, этот процесс. Произошло то, что произошло. Я переехал в Беларусь в первых числах января 2014 года.
До этого я был всего два раза в Беларуси - в 1980-е и в 2013-м. Конечно, для меня здесь все было новым. Я должен был входить в курс дел.
Естественно, стал знакомиться с жизнью. Насчет Грозова, то я слышал о нем. Мне сегодня воспринимается Грозов в двух ипостасях: до уголовного дела и после. Это был очень энергичный, авторитетный человек. Он совершал очень много мероприятий, нравственных, просветительских, издательство книг … Это был генератор идей. Он чувствовал свой вес, свое значение. Однако на него стали поступать жалобы», — говорит Павел.
Аудиторская проверка деятельности Грозова началась по инициативе самого Павла. «Однако перед этим были встречи. Первая встреча прошла у меня в кабинете, он принес несколько сумок книг, разложил их на столе. Смотрите, что мы делаем — множество книг. У него все кипело. Мол, мы делаем просветительский центр в Семково, присоединяйтесь. Мы договорились, что в следующую встречу он принесет мне карты, документы. Для меня было важным увидеть, о чем идет. Он принес карту, фотографии ».
«Владыка, здесь места всем хватит», — говорил он мне. Поскольку владыка Филарет ушел на покой, то присоединяйтесь вы. На фото я увидел руины. Мне много приходилось строить, а тут я вижу руины. «Владыка, мы все сделаем. Выбирайте, что хотите себе. Здесь для вашей загородной резиденции будет. Сколько помещений скажете, столько и будет. Здесь и конференц-залы будут, и просветительские мероприятия», — говорил мне Грозов.
У меня было ощущение, что передо мной мечтатель. Возможно, он не понимал. Я говорю, вы понимаете, что это памятник архитектуры, что здесь каждый гвоздь согласовывать надо? Да, мы все сделаем. Нам нужно ваше благословение», — передает содержание разговора Павел.
По словам митрополита, он дал благословение, но устное, которое не закреплено нигде на документах.
«Если бы мы тогда не остановили, то Семково бы уже расцвело. И это было украшение не только поселения, но и церкви.
Но тогда у нас были материальные трудности. Началась аудиторская проверка. Грозов известен и в Беларуси, и в России, и в Украине. Он чувствовал свой вес. Ему было обидно от этой проверки. К сожалению, у них произошли какие-то разногласия. И я начал получать информацию против Владимира Всеволодовича. Сегодня я оцениваю это совсем по-другому. Если бы с нынешними видами, то я бы никогда не заводил уголовное дело. Те, кто против него писали, были завистниками. Потом ко мне пришла наша юрист, которая сказала, что Владимир Всеволодович завел дело против БПЦ о нанесении ущерба на сумму где-то около 500 миллионов рублей», — рассказывает Павел.
По словам иерарха, он относился с большим доверием ко всем работникам Экзархата.
«Поскольку я человек новый, то ко всем относился с доверием. Так же, как мой предшественник владыка Филарет. Помню, прошло полтора года моего служения в Беларуси, прихожу к Филарету и говорю:
— Владыка, вас обманывают.— Как? Митрополита обманывают?! Митрополита нельзя обманывать, что вы!
И он говорил это на полном серьезе. Это святой жизни человек. Он всем доверял.
Я тоже доверял тем людям, которые делали проверку. Юрист мне говорила, что [обнаружилась] катастрофа, нас сейчас осудят. Только позже я стал видеть какую-то неискренность в этих докладах. Подвергать их сомнениям.
Я спрашивал у следователей, нас действительно на такие суммы засудить хотят? А он мне говорит: «Я ошибся».
Я думаю: «Ёлы-ы-ы! Почему мне это раньше не сказали?! Ты ошибся просто так, а человек сидит в тюрьме». После этого я принял решение обратиться с просьбой о прекращении уголовного дела к главе государства, я понял, что они просто мечтали заполучить то место, которой занимал Грозов. Там шла борьба за власть, хотя денег там больших не было, был престиж».
Поговорить с Лукашенко об этом деле получилось, но глава государства Павлу здесь не помог.
«Я обращался к Александру Григорьевичу Лукашенко с просьбой о прекращении этого уголовного дела. Краткий был разговор, он приезжал к нам в собор в январе. Лукашенко сказал, пишите, будем рассматривать. Мы получили ответ из Администрации президента, что вопрос изучается, поскольку он уже в судебной стадии, то будет рассматриваться в суде», — рассказывает митрополит.
«Отказываюсь даже от материальных претензий к Владимиру Всеволодовичу. Церкви не запрещено заниматься бизнесом, но для этого нужно зарегистрировать свою структуру, чтобы они платили налоги. Занимайтесь, но не обманывайте», — отмечает Павел.
«Я обратился в Следственный комитет, чтобы встретиться с Грозовым. Мне дали такую возможность, но предупредили, что не освободят, потому что он не признает своей вины. Я все равно хочу его увидеть, говорю им. Я сказал, почему вы были в бегах. «Я не был в бегах. В чем я могу признать себя виновным? Я все делал по благословению владыки Филарета и вашему». У Филарета много что было в устной форме. У меня сейчас все в письменной форме. Даже если благословение не было зафиксировано официально, то это не значит, что это было неофициально. Это неправда, что он все делал для себя в Семково. Он предлагал помещения экзархату. Наверное, я виноват, что заведено уголовное дело. В приходах много недостатков в оформлении документов, не все же юристы. Наша задача — помогать людям, а не топить. Все могло решиться по-другому, другим путем», — признает иерарх.
По его словам, после дела Грозова на все сейчас дается только письменное благословение, даже чтобы пойти в отпуск. «Грозов — человек с именем. Церковь — сложный бюрократический аппарат. Я отдаю благословение в свой аппарат, они в юридический отдел, юристы снова мне. Это занимает много времени. Я не придавал этому значения».
«У нас какая процедура? Мне подарили две машины, которыми я пользуюсь, будто они никакого отношения к церкви не имеют. Я сюда приехал еще на одной машине, я ее переоформил на экзархию. Те две по техническим причинам я не могу переоформить, нет времени с ними возиться. И здесь то же самое», — объяснял Павел, почему историческая ценность в Семково была оформлена не как собственность БПЦ, а как собственность организации Грозово.
Могла идти речь о подделке документов обвиняемым?
«Мы предполагаем, что Грозов там мог что-то подделать, но доказательств нет. Как сейчас рассуждают о деле Скрипаля, думают, предполагают».
У Павла спросили, могли ли подчиненные Грозово работать у него в доме в деревне Хатежино.
«В рамках послушания. Это наша жизнь. Апостол Павел призывал помогать друг другу. У нас много волонтеров, которые работают во имя Бога. Если их не будет, то не будет и церкви. Это норма жизни. Кто-то физически, кто-то материально, кто-то ценностями помогают церкви. Конечно, запросто могли работать, это нормально.
У нас пока не отжило это. На Западе, в США, это невозможно, а у нас нормально помогать. Это живет в нашем народе. Приходили помочь более уважаемому человеку. Сегодня я помогу, а завтра мне. Наш славянский народ — белорусы, русские, украинцы — этим и отличается от западников», — отмечал Павел.
Он попросил прощения у Грозова за это уголовное дело. БПЦ составила письмо, которым отзывает все претензии к обвиняемому.
«Если бы я не выступил, то всю оставшуюся жизнь жил бы с таким грузом. Грозов делал все во славу Божию, и в славу церкви. Я прошу прощения. В умении прощения сила нашего народа».
