Анна Калтыгина, одна из редакторов Tut.by, в Следственном комитете.
Всех редакторов и журналистов Tut.by задерживали по одной схеме: в 7 утра врывались в квартиры, предварительно заблокировав стационарные и мобильные телефоны не только подозреваемых, но и родственников, проводили обыски и везли в Следственный комитет на допросы. Не сразу давали адвоката, пишет «Радио Свобода».
Дмитрий Бобрик: «Заломили руки, бросили на пол»
Журналист Дмитрий Бобрик снимает квартиру. Около 7 утра услышал настойчивый звонок в дверь, потом грохот. Он поздно лег спать, и еще не проснулся, поэтому не посмотрел в глазок, спросонья открыл дверь — там стоит девушка, а из-за ее спины выбегают люди в форме.
«Заломили руки, повалили на пол. Разбили большое зеркало — удивляюсь, как я не порезался. Всего было 9-10 человек. Потом положили на диван со связанными руками. Одного понятого привезли с собой, второго ждали минут 20. Спросили, есть ли в квартире запрещенные вещества, оружие, колющие-режущие предметы. Я сначала думал, что меня с кем-то перепутали. Потом показали письмо: что ко мне есть претензии со стороны БелТА», — говорит Дмитрий.
Обыск продолжался часа три. Сразу же забрали технику, флешки, мобильник. Дмитрий объяснял, что квартира снята, в ней много вещей хозяев, но забрали и чужие диски.
В следственном комитете взяли подписку о неразглашении. Следователи вели себя по-разному: одни корректно, другие — не очень.
«Были угрозы в адрес моих родных, близких, вплоть до обнародования каких-то фактов моей личной жизни. Адвоката мне не дали, продержали в следственном комитете часов 10, отпустили поздно вечером», — говорит Дмитрий.
Ульяна Бобоед: «Сначала была растеряна»
Редактор отдела «Общество» Ульяна Бобоед в тот день ночевала одна в квартире матери. Позвонили в 7 утра в дверь. Мужчина представился участковым, она открыла дверь. Зашли человек 8, из них двое ОМОНовцев, следователи, эксперт.
«Начался обыск. В квартире в основном мамины вещи — все осмотрели, но довольно аккуратно. Изъяли флешки, телефон. Компьютера с собой не было — был планшет, где я накануне смотрела «Гарри Поттера». Забрали зарплатные банковские карточки.
Конечно, это было неожиданно, поэтому была растерянность. Но мне удалось позвонить с домашнего телефона на номера, которые я помнила. О том, что мой телефон был заблокирован, я не знала. Но оказалось, что телефон моего молодого человека был заблокирован. Совет всем: обязательно помнить пару телефонных номеров», — говорит Ульляна.
В следственном комитете обходились довольно корректно, все, что просила, давали. Она выразила благодарность коллегам, которые срочно нашли адвоката, объяснили родным, что нужно делать, что передавать.
Анна Ермаченок: «Рылись даже в корзине с грязным бельем»
Анна Ермаченок после освобождения вечером 9 августа
Пришли также в 7 утра. Человек, что звонил в дверь, представился соседом. Зашло 8 человек, сразу же показали постановление об обыске. Заставили подписать бумагу о неразглашении.
«Я потребовала адвоката, но сказали, что обыск начался, поэтому это невозможно. Рылись повсюду, даже в корзине с грязным бельем. Сразу забрали все гаджеты и даже сломанный винчестер соседки (мы нанимаем квартиру с подругой). В кухне открыли каждую из многочисленных баночек с чаем», — говорит Анна.
В следственном комитете журналистка также потребовала адвоката, но следователи придумывали всякие отговорки. Но наконец приехала государственная защитница, и все дальнейшие следственные действия происходили уже с её участием. Допрашивали в СК довольно долго, долго оформляли в Московском РУВД, в изолятор временного содержания привезли глубокой ночью.
«В 5-местной камере была одна женщина, познакомиться мы не успели, потому что утром ее забрали. Весь следующий день я была одна, никаких следственных действий не проводилось. Не было передач, был один комплект одежды — я же не ожидала задержания! Во второй день повели на прогулку, принесли даже книгу почитать. Еда невкусная — на завтрак овсянка, на обед кислая капуста»,- - вспоминает Анна Ермаченок.
На второй день задержания никаких следственных действий с Анной не велось. На третий день повезли на допрос в Следственный комитет, вечером отпустили.
Марина Золотова: «Обыск длился более 6 часов»
Марина Золотова
Утром позвонили в квартиру главного редактора Марины Золотовой. Муж долго допытывался, кто пришел. Дверь пришлось открыть. Обыск проводили с особой бдительностью — перерыли все. Об обыске даже показали ролик на сайте газеты «СБ. Беларусь сегодня».
Причем в худших традициях — это якобы оперативная съемка, но явно смонтировано. Лица оперативников «замыленные», Марины — нет. Деньги и ценности, который следователи потребовали предъявить, муж Марины указал сам, а в ролике их якобы нашли в одежде в шкафу-купе. «Засветили» крупным планом и зарплатные карточки.
«Обыск продолжался часов шесть. Прерывали буквально все. Было очень неприятно, тем более что ребенок был дома», — говорит Марина.
В следственном комитете на допросе Марина заявила, что ничего не будет говорить без адвоката. В первый день допустили адвоката, но показаний она не давала.
«Обращались со мной корректно. Кто-то из конвоя пытался обратиться на ты: сказал сначала «иди», а потом добавил «-те». В ИВС тоже все было более-менее прилично. Во второй день никаких следственных действий не велось».
На третий день Марину увезли на допрос, который проходил с адвокатом. Выпустили ее поздно вечером в четверг. Информация просачивалась, слышала она и фамилии задержанных, знала, что работа на ее сайте продолжается.
Первая ее фраза, когда она вошла в пятницу в офис, была такова:
«Спасибо всем за поддержку и работу. Это так приятно: если ты закрыт и не знаешь, что и как, а потом узнаешь — а работа продолжается, сайт обновляется!»
Анна Калтыгина: «Обрубили интернет, все мобильники — и мой, и мужа»
Жанна Калтыгина после освобождения 9 августа
Выпускающий редактор Анна Калтыгина утром выставляет новости из дома. Встала в 6 часов — нет интернета, попыталась подключиться к мобильному интернету через телефон — связи не было. У мужа тоже была отрублена связь. Попытались позвонить, связи не было. Поэтому она быстро собралась и пошла на работу.
«Взяли меня на остановке — остановился микроавтобус. Я попросила, давайте я зайду одна, чтобы муж приготовил девятилетнего ребёнка.
Начался обыск. Я по первому требованию отдала паспорт, банковские карточки, деньги, технику. Когда увидели, что мы ничего не скрываем, кухню уже просто осмотрели, особо не рылись», — сказала Анна.
Перед допросом ей дали дежурного адвоката, минут 20 поговорили наедине, допрос проходил с адвокатом. А на третий день уже был тот адвокат, с которым заключил договор муж Анны.
«В ИВС ко мне относились хорошо, таблетки давали по первому требованию, гулять выводили.У изоляторе слышала, как называли фамилии своих. Соседки по камере говорили, что есть женщина с БелаПАН. Так что я поняла, что не одна.
Девушки-омоновцы вообще были очень чуткие и отзывчивые. А вот к конвою, что сопровождал на Окрестина, претензии есть, вели себя довольно грубо», — говорит Анна.
Освободили Анну в четверг вечером после допроса. Телефоны мужа и ребенка вернули, а вот технику и телефон Анны — нет.
Анна Калтыгина по итогам всех событий сделала вывод, что не знала Уголовно-процессуального кодекса и не понимала, как правильно вести себя в такой ситуации.
