Виктор Мартинович на budzma.by пишет о том, почему не стоит ждать «углубленной» интеграции с Россией в ближайшей перспективе.
Дискуссия в ходе «судьбоносных» переговоров в Сочи развернулась вокруг сценариев «Люблинская уния» (за него «топила» Москва) и «блаблабла» (вариант, симпатичный Минску). Как и предсказывалось, встреча закончилась ничем.
С тем лишь нюансом, что стороны решили не подписывать то Ничто в качестве «победного» результата.
Перенос интеграционного дедлайна на 20 декабря не может обмануть кого бы то ни было, способного думать.
Любую спорную ситуацию можно разрулить за 5 часов дискуссии за закрытыми дверями. Если этого не произошло за год, а «интенсификация единения» продолжается уже год, этого — при нынешних позициях сторон — не произойдет никогда.
У Беларуси нет инструментов, чтобы вернуть себе былую углеводородную ренту, не лишившись части суверенитета. Единый рубль, единое управление (настоящее, а не виртуальное, как это было с «высшим государственным советом» «содружества») — вот то, что предлагалось взамен. И все понимали, что никакой дешевый газ не заменит официальному Минску удовольствия от права назначать своих Даш, Маш и Лёш в «парламент».
С другой стороны, у Москвы нет шансов забрать часть полновластия белорусской вертикали даже в обмен на существенное удешевление энергоносителей.
Здесь всё просто: благосостояние по большому счету никому категорически не нужно. Ведь оно не влияет на управляемость страны, выстроенной на тех принципах, на которых выстроена Беларусь. Его отсутствие проявляется лишь в бухтении в социальных сетях и на YouTube-каналах, которые официальный Минск стремительно учится зажимать при помощи судебных решений об экстремизме и бот-атак с жалобами на неприемлемый для детей контент. Чиновничество как ездило, так и будет ездить на новеньких машинах. Когда газ был дешевым, они «тянули» из бюджета. Теперь же, как следует из кое-каких сигналов, учатся «тянуть» из европейских фондов (полностью меняя смысл понятия «грантосос»).
Я помню 90-е и знаю, как бывает, когда экономика переживает «тяжелые времена». Новые «иномарки» для исполкомов перестают приобретаться на аукционах за средства пустых бюджетов. Вместо с тем, во все независимые медиа идет поток жалоб от иностранцев и транзитеров, у которых поотжали шикарные тарантасы из-за помарки в таможенных декларациях.
Когда донором для подпитки системы перестает быть Россия, в донора превращаются граждане. Налоги, цены на топливо, несовершеннолетние, которых можно рассадить по колониям, чтобы бесплатно драть корд из бракованных шин. Наконец, в каждом из нас сидит внутренних органов на 40 тысяч евро — половину из них можно изъять без молниеносной утери возможности голосовать досрочно.
Поэтому глобально успокоиться могут как те, кто жаждет интеграции, так и те, кто боится ее как черта. При имеющихся взаимных заинтересованностях сторон никакого углубления союза произойти не может.
Но, как всегда, есть микроскопическая возможность радикального изменения расклада. Причем только с одной стороны. Потому что представить себе такую ситуацию, что однажды смягчится позиция России и та возобновит спонсирование Беларуси, не требуя реального политического сближения, можно только в киношном сценарии про инопланетное вторжение в Кремль.
Итак, если (как мы пояснили) никакое ухудшение в экономике не ведет к повышению заинтересованности в России с белорусской стороны, то должна сложиться картина, при которой тесное партнерство с Кремлем является единственным инструментом удержания власти. И представить себе такой сценарий в обозримом будущем мы не можем по трем причинам.
Во-первых, у России нет опыта смены извне режимов за рубежом политическими методами. Россия на постсоветском пространстве всегда работает с действующими лидерами и скорее противостоит «оранжевым революциям», чем помогает им. Во-вторых, любое политическое обострение после 25 лет «застоя» в Беларуси выведет на гребень волны национально-демократические или консервативные силы: никакой другой идеологии, которая бы контрастировала с «советизмом», нет. А Россия, очевидно, весьма не заинтересована в появлении в кресле переговорщика с белорусской стороны ни Северинца, ни Некляева, ни Пазняка. В-третьих, вся страна поставлена на прослушку, самой мощная политическая сила здесь — Желтый дом, который контролирует Серый дом, который мониторится стеклянным домом.
Даже Ланистеры здесь не способны были бы ничего замутить.
В таких условиях и 20-го, и позже единственным, готовым для подписания Лукашенко и Путиным, будет Ничто.
Если набор козырей в руках игроков изменится, мы это почувствуем, так как потерю политической стабильности и управляемости страной невозможно скрыть за секретными протоколами.
Пока же нам нечего волноваться, дорогие мои.
