Фото Анастасии Уткиной.
Своей историей поделился инженер-энергетик из Молодечно Игорь Захаренко. Его задержали в Молодечно 9 августа.
— Я катался на велосипеде, как делаю это практически каждый вечер. Вижу, на площади собрались люди. Я догадывался, почему они там собрались. Слышал предварительные результаты голосования, это меня возмутило. Потому что из всех моих знакомых за действующую власть практически никто не голосовал.
Вижу, стоит толпа милиционеров. Я на велосипеде покатался, посмотрел. Считаю, раз я живу в этом городе, это моё святое конституционное право — находиться в любом общественном месте в любое время суток. Я был там наблюдающей стороной.
Стало темнеть. Людей становилось больше. Подтягивались машины милиции. Света было и так мало, потом они выключили вообще. Начали нагнетать атмосферу. Гнались за людьми, избивали их. Видел людей, которые лежали без сознания.
Это вызывало возмущение — какое они имеют право избивать людей?
Говорил с пострадавшими. Пожилой мужчина с женой шел, и у него руки в крови. Сказал, ни за что ударили в лицо дубинкой. Сфотографировал его руки — на запястье белая лента и кровь.
На площади людей становилось все меньше, потому что их разгоняли. А я на велосипеде просто катаюсь. Милиция говорит, чтобы уезжал. Отвечаю, что имею право кататься. Я здесь родился и буду находиться там, где считаю нужным.
Стояло 8—10 милиционеров, и начали на меня орать, как шакалы. Темно, они в масках, чувствовали свою безнаказанность. Включил камеру на телефоне, проезжаю возле них и говорю: «А теперь все то же самое на камеру». Мгновенно замолчали все, как один.
Подъехал к людям возле бывшего универмага, делились впечатлениями от увиденного. Вижу, едет автозак. Говорю: давайте будем расходиться. Поехал по Притыцкого вниз. Меня обгоняет микроавтобус на большой скорости. Пытаюсь уехать, они меня подрезают. Говорят: будешь сопротивляться или как? Говорю, что нет. Меня окружили человек 6—8. Говорю: «Спокойно, спокойно, сдаюсь».
На улице не били. Погрузили сначала в микроавтобус, а потом в автозак. В жесткой форме говорят: «На колени, руки за голову!» Внутри автозака люди лежали штабелями лицом вниз. Сказали выключить телефон, я выключил.
Ходили по людям, топтались. Повернул голову посмотреть —ударили по ноге несколько раз дубинкой. Нам угрожали, говорили, что мы преступники, подрываем всю систему. В автозаке, может, три удара получил.
Завезли во двор на Галицкого. Когда выгружали, меня намеренно головой в асфальт несколько раз ткнули. Была кровь. Сколько человек находилось во дворе милиции, сложно сказать, мы же были лицом в землю. Я бы сказал, человек 60. Надели наручники, руки за спиной.
Положили на асфальт. Люди лежат, стонут. Посыпались угрозы, я так понимаю, от наших милиционеров. Я думаю, что опознать их можно. Один прапорщик начинает давить возле уха. Говорит, что если еще раз увидит на площади, колесо на голову наденет. Это фактически угроза жизни, я бы расценил это так. Прапорщик кричал: «Нас шли резать, убивать». Хотя мы были без оружия, ни у кого не было ни ножей, ничего.
Возле меня лежал молодой человек, просил отвести в туалет. Ему говорят, что не поведут, чтобы делал под себя. Сколько ни просил, они так и не завели. В итоге он и сходил под себя. Он не один, были и другие такие случаи.
Когда нас везли в автозаке в Пуховичи, тоже говорили ходить под себя. Я лежал в такой позе: руки сзади в наручниках, и ноги за них завели. Был один, видно, что получал садистское удовольствие. Было бы неплохо его найти.
В Пуховичах относились нормально, по-человечески. Судья спрашивала, почему оказывали сопротивление. Я не оказывал, она говорит, что не имеет причин не доверять показаниям сотрудников милиции. Хотя и в протоколе написал, что не согласен с ними.
Обжаловать приговор смысла не вижу, потому что вся эта система преступная. На их территории сложно.
