О том, как принималось решение уехать из Беларуси, Павел Латушко рассказал в проекте «Телебудка» Сергея Будкина.
— Я каждое утро записывал на телефон своих друзей, на свой телефон, дочери, знакомых, что я здоровый человек, имею все справки о своем здоровье, психологическом прежде всего. Что я не употребляю наркотики, не употребляю алкогольных напитков. И что у меня нет никаких планов никуда уезжать. И если кто-то увидит мои заявления, что я извиняюсь перед властью за то, что я совершил, я буду находиться на границе… Ну, глядя на то, что произошло со Светланой Тихановской. То все должны понять, что это было под принуждением сделано.
В тот день мне прислала дочь заявление Лукашенко по поводу того, что я перешел красную черту, что я буду привлечен к ответственности в соответствии с Уголовным кодексом.
— Вы были в Минске?
— Я был в Минске, на территории одного из посольств, я не хотел бы сейчас говорить об этом. И как раз на территорию этого посольства приехал еще один посол — Польши. И состоялся разговор, где я сказал, что у меня нет планов уехать из Беларуси и я хочу остаться. И я прошу, чтобы несколько дней я мог провести на территории посольства. В воскресенье, надеюсь, буду иметь возможность, что меня поддержат манифестанты, придут, заберут меня из этого посольства, и я выйду снова в город и буду продолжать ту деятельность, которой я фактически уже посвятил свою жизнь.
Но они мне сказали, что это невозможно, что они не выдержат ситуации, если появится первый Ассанж в Беларуси. Я до последнего момента искал варианты, как остаться. Но позже у меня состоялась беседа с одним сотрудником КГБ. Знаете, я же работал послом, конечно, многих знаю людей в системе, в том числе в спецслужбах. Мне было сказано, что есть два варианта.
— Либо уехать, либо за решетку.
— Вопрос такой всегда встает, и я должен как бы оправдываться за то, что не сижу в тюрьме, а уехал. Но вопрос абсолютно логичный: если бы я был за решеткой, мог ли бы я что-нибудь сделать для Беларуси сегодня? Я, конечно, могу за границей сделать гораздо меньше [чем в Беларуси]. Я это понимаю. Политик должен быть там, где люди ведут борьбу. И это естественно, это мне понятно. И это внутренняя борьба и проблема, которая существует во мне сегодня: почему я в Варшаве, а не в Минске? Я должен быть в Минске.
Но реальная ситуация такова. Если ты имеешь два уголовных дела потенциальных, если у тебя есть вызов по административному делу за якобы организацию массовых манифестаций 23 августа, за выступление на этих массовых манифестациях, то ты понимаешь: единственное, что остается, — ты будешь задержан и будешь сидеть в тюрьме. И что из тюрьмы, какие сигналы, импульсы ты сможешь дать?
— Вам было страшно?
— Нет, мне не было страшно, я был психологически готов, что пойду за решетку. Я даже адвокату сказал, что на 15 суток я готов. Единственное, честно признаюсь, мой врач сказал, что я могу выдержать без лекарств два-три дня за решеткой. Я носил с собой постоянно договор с адвокатом и документ медицинский (он, кстати, до сих пор со мной всегда) о том, что мне нужны будут лекарства, иначе для меня возникла бы крайне сложная ситуация.
