Марии 23 года, Кристине — 22.
Мария работает юристом на госслужбе, Кристина учится дистанционно в польском университете на творческой специальности.
«Мы учились в БГУ, но на разных факультетах. Я училась сначала на химфаке, но перешла на специальность «Медицинская экология» (изучала влияние факторов окружающей среды на здоровье), — рассказывает Кристина. — А познакомились мы в студенческом театре БГУ. Со временем стали участвовать в спектаклях, в итоге даже выступали на театральном фестивале «Куфар».
Когда начались акции в августе 2020 года, девушки стали в них участвовать.
«Когда я была маленькой, моя мама выходила на Площадь-2010. тогда она мне что-то рассказывала о происходящем. Я до конца, может, и не понимала, но в школе спорила с учителем истории, который защищал президента. Наверное, смотрелось это забавно, — улыбается Мария. — Но теперь я выросла, окончила университет и поступила на работу в госучреждение. Своими глазами увидела процессы, происходящие в государстве — и они мне не понравились. Мне не нравилось отношение ко мне. Но главную роль сыграли события 9—11 августа. Абсолютно случайно я попала в самую гущу событий.
9 августа мы с моим парнем проголосовали — ясно за кого — и пошли вечером в бар на Зыбицкую. А потом вышли на улицу — и не поняли, что происходит. Связь уже стала пропадать, на улицах много людей, в 40 метрах от нас — шеренга омоновцев.
Тогда мы были вынужденными участниками событий — и я не понимаю, почему я в своем городе должна бегать и прятаться по дворам, чтобы попасть домой.
И был такой момент: идем по дворам, интернет не работает и вдруг взрыв, какой-то свет… Было очень страшно, потому что не знаешь, что происходит.
Ну и потом, когда я почитала и увидела фото того, что происходило в городе, — было страшно, было больно. Я много плакала.
И поэтому, наверное, я начала выходить — и эмоции изменились. Меня тоже пробивало на слезы, но уже от гордости за людей и от чувства единства».
«Я росла в такой семье, что знала с детства о происходившем в Беларуси в те годы. Мне рассказывали и что было в 1994, и в 1999. Поэтому я всегда плохо относилась к власти, но считала так: ничего не изменится, со временем я уеду, — рассказывает Кристина. — Но переломным стал для меня день, когда посадили Виктора Бабарико. Я переживала за него, это очень тронуло мое сердце.
А за пару дней до 9 августа я была в центре города с подругой. Перед нами проехал микроавтобус, из него выбежали омоновцы и схватили какого-то парня прямо у нас на глазах. Не знаю за что. Парень просто стоял.
Мы побежали прятаться во дворе, было очень страшно.
А потом были события 9—11 августа. Я хотела выйти на улицу, но было очень страшно, слышала взрывы… И после этого я решила пойти на первую женскую акцию на Комаровке».
Мария и Кристина несколько раз выходили на марши. На одном из них 30 августа и было сделано культовое фото. Девушки подчеркивают — они спокойно относятся к ЛГБТ, поддерживают любую свободу. Но романтических отношений между ними нет. Они не встречаются, а просто дружат.
«Я встречаюсь с парнем. Но принимаю себя, наверное, как бисексуалку, — говорит Мария. — Понимаю, что влечение к девушкам у меня есть».
То же говорит и Кристина.
Но поцелуй на фото не имел какого-то сексуального подтекста. Девушки говорят, что это просто их традиция.
«Это у нас такая традиция — в какие-то значимые моменты делать фото, где мы целуемся. Все началось с нашего первого совместного путешествия. Мы были в Киеве, гуляли по Ботаническому саду. Было очень красиво, мы увидели, как какая-то парочка целуется, снимает себе лав-стори… И мы решили тоже сделать себе такую фоточку.
И между той первой фотографией и снимком с 30 августа было еще много-много фоток с нашими поцелуями», — улыбаются девушки.
Такое же, традиционное для себя, фото они и решили сделать в летний вечер перед шеренгой ОМОНа.
«Лишь одна женщина высказала нам, мол, что это не к месту, мол, люди страдают, а мы устроили цирк. Но ведь мы делали это для себя! Нас фоткала подруга, мы даже не думали, что нас будут снимать журналисты», — говорят девушки.
Фото разлетелось по интернету.
«Многие знакомые писали: вау, смотри, ты засветилась на фото! Мне написала даже девушка, у которой я когда-то делала стрижку и она видела меня единственный раз в жизни. Она написала мне под фотографиями «Жыве Беларусь!», и было очень приятно чувствовать, что человек на моей стороне, чувствовать поддержку, — говорит Мария. — В общем, все увидевшие фото знакомые отреагировали очень положительно.
Но когда фото постили на русскоязычном пространстве, в комментах начинался лютый трэш. Однажды девочка какая-то написала: «А, так их уже разоблачили, это российские провокаторы, даже новость была». Я написала ей: ну так дайте в таком случае ссылку на ту новость. Ответ был: ищите сами, это всюду уже есть!»
Выставка «Будущее Беларуси, которое создается женщинами» в Вильнюсе. Белорусский женский протест на представленных там фотоснимках запечатлели пять фотожурналисток: Ирина Ареховская, Надежда Бужан, Дарья Бурякина, Виолетта Савчиц и Ольга Шукайло.
Кристина рассказывает, что тоже почувствовала поддержку знакомых, которые видели это фото. «Но были какие-то люди, которые писали в комментах: нам такая свобода не нужна! И было приятно, когда меня начинали защищать абсолютно незнакомые люди, отвечая, что если мы за свободу, то за свободу для всех», — вспоминает Кристина.
Родители Марии не видели это фото и по сей день.
«Моя мама видела, — говорит Кристина. — Ей не очень понравилось, но отреагировала спокойно».
Кроме того, Кристину из-за этого фото вызвали в милицию. «Я выложила снимок в инстаграм. Страница у меня открытая, под моим именем. И под конец двухмесячного срока, в течение которого могут привлекать к ответственности за административные правонарушения, мне пришла повестка по статье 23.34.
Я не знала, что делать, проконсультировалась с адвокатом. Он посоветовал сходить, успокоил, что, скорее всего, будет штраф, — рассказывает Кристина. — Я пришла в милицию — но не знала тогда, почему меня вызвали, ведь меня никогда не задерживали. И в милиции меня спрашивают: понимаете, почему вас вызвали? Нет, — говорю. И тогда молодой милиционер раскладывает передо мною большие распечатки фоток с нашим поцелуем и скриншоты моего инстаграма.
Но до суда не дошло. Я так понимаю, это было как разъяснительная беседа, мне дали подписать какую-то бумагу, мол, я больше так не буду».
После 30 августа девушки участвовали в нескольких маршах, к счастью, их не задерживали.
Сейчас они остаются в Беларуси, но раздумывают, что делать дальше.
«Я хочу попробовать пожить в другой стране, но это не значит, что я не вернусь», — говорит Кристина.
«Мы с моим парнем тоже обсуждали эмиграцию, — признает Мария. — Но пока это только разговоры. Правда, мама сказала мне так: «Если решишь уехать, я помогу материально».
Но и страшно что-то менять. Все же у меня остается надежда и вера, что свет победит тьму. Верю, что добро победит.
Да, марши утихли. Но настроение никуда не делось. Я и по сей день вижу людей с белыми браслетами. Мне кажется, ничего не прекратилось, поскольку то, что поднялось, уже остановить невозможно. Нельзя остановить цунами».
