Ульяна Горбачева
«Не могла работать среди людей, в которых разочаровалась»
Ульяна более 12 лет отработала на МТЗ, устроившись туда, когда ей было 19. Начинала на штамповке, но после работы с металом закончила курсы машиниста крана.
«По образованию я вообще швея-портной-предприниматель. Окончила лицей легкой промышленности. Но на первой же практике стало ясно, что это не совсем мое. Я родилась и выросла в Тракторном поселке, моя бабушка работала на МТЗ в литейке, дедушка там же — сначала сварщиком, потом трактористом. Так что выбор первого места работы был предопределен. Правда, сначала мне отказали: сказали, что девушки им не нужны. Тогда я через знакомую сделала разовый пропуск и пошла искать себе место сама: разговаривать с начальниками цехов», — рассказывает Ульяна.
Ульяне очень нравилось работать на кране. За 12 лет у нее не было ни одного замечания и тем более депремирования — никаких дисциплинарных взысканий.
За работой
Однако ни это, ни наличие семилетнего сына, которого она воспитывает одна, не помешало уволить женщину в числе других специалистов за попытку забастовки и требование диалога с руководством.
«Стоит отметить, что до августа 2020 года, как и многие, я не особо интересовалась политикой. Понимала, что происходит в стране, но в общих чертах. Тут же начала следить за предвыборной кампанией: появились классные кандидаты в президенты — Бабарико, Тихановский. И сначала мне плюнули в лицо, когда их не зарегистрировали, посадили за решетку. А потом, когда всё снова было сфальсифицировано, несмотря на многочисленные доказательства, что Лукашенко проиграл, я просто возмущалась тихонько, переживала за сына. Поэтому ни в чем не участвовала, но волна массового избиения людей (в том числе жестокие задержания моих родственников и друзей) заставила меня забить на весь свой комфорт и страх потерять работу. Я понимала, что не буду молчать и ждала забастовки на предприятии. Знала: как только будет самый мизерный сигнал, я окажусь в первых рядах. Так и вышло».
Сначала Ульяна предприняла итальянскую забастовку: выполняла все обязанности исключительно по инструкции и замедляла темпы работы. Уже это, конечно, не нравилось руководству. Поэтому, когда нежеланные сотрудники 26 октября еще и прошли маршем по заводу, их сразу уволили. Только в цеху Ульяны было уволено пятеро человек.
«Я понимала, что однажды меня уволят. Но меня это мало волновало (хотя и было обидно, что некоторые могут быть неделями в запое, а их в итоге просто лишают премий. Я же не приступила к работе всего одну смену). Увидев равнодушие, я сама уже не могла работать среди людей, в которых разочаровалась. Я не могла понять, как можно продолжать хвататься за работу, как заведенным, и не быть готовым пожертвовать хоть чем-то. Я слышала: «Только не трогайте нас». Это морально убивало».
«Кому бы было легче, если бы в стране стало на одну политзаключенную больше?»
После увольнения Ульяна не думала уезжать из Беларуси: предложения переехать поступали ей еще осенью, сразу после того, как ей отдали на руки трудовую книжку. Сменить решение пришлось после неожиданного задержания: девушку забрали в РУВД с прогулки с собакой. Ей назначили штраф в 50 базовых. Вина Ульяны заключалась в том, что она приняла участие в празднике «Гуканне вясны» под Минском. В переводе на милицейский язык — в несанкционированном массовом мероприятии.
«Я поняла, что делать что-то в Минске в любом случае не смогу. Ни на акции не выйти, ни на дворовые мероприятия: как минимум, чтобы не подставить остальных, раз за мной наблюдают. Кроме того, очень нервничала мать. После моего суда она как-то заметно сдала и сама очень просила меня уехать. Взвесив все за и против, я решила, что нет смысла рисковать и ждать, пока меня опять заберут. Назначат очередной штраф или еще что-нибудь. Кому бы было легче, если бы в стране стало на одну политзаключенную больше?»
Два 32-килограммовых чемодана, сына и собаку Ульяна собрала за неделю и уехала в Украину.
«Самое интересное, что собаку мы завели буквально перед отъездом. Ей 10 лет, предыдущая хозяйка слегла, перестала ходить. Мы посоветовались с мамой и решили забрать собаку. Мне, конечно, говорили: оставляй ее в Беларуси, лети одна. Но я уже взяла на себя ответственность. И собака ко мне привязалась: когда меня задержали, она места себе не находила».
«У нас много людей-эгоистов»
Деньгами Ульяну поддержали бывшие коллеги с МТЗ (они же помогали с выплатой штрафа), друзья и солидарные белорусы. Как уволенная по политпричинам, она таже получила 1,5 тысячи евро и продукты от фондов. Все это позволило снимать жилье в новой стране.
Ульяна признается, что еще долгое время, уже будучи за границей, все еще боялась бусов, не решалась вывешивать что-то «не тех» цветов на балконе. Теперь эти страхи ушли. Остались только переживания за будущее — себя и сына, но они приносят женщине куда меньше дискомфорта.
Еще в Минске Ульяна начала переучиваться на тестировщицу. Но думает, что все же попытается найти работу по специальности.
«Я мониторила, нужны ли здесь машинисты кранов, — спрос есть. Но я не могла оставить ребенка одного: школы были на локдауне, и теперь я смогу «пристроить» сына только в новом учебном году.Ко мне переехала мать, и я смогу оставлять сына с ней, чтобы работать», — объясняет Ульяна.
Благодаря своей коммуникабельности, сын героини очень быстро нашел себе новых друзей.
С сыном Эмилем
«В хорошую погоду я могу не видеть его дома днями: он постоянно с друзьями во дворе. А еще в Украине он смог ходить со мной на акции диаспоры, чему был очень рад. В Минске я его на марши не брала, хотя сын и просился: это опасно. Эмилю в июле восемь, но он понимает все, как взрослый: кто в стране хороший, а кто злой, почему бело-красно-белый флаг — национальный, наш».
Ульяна не раз размышляла: почему все же рабочие не забастовали?
«Моя первая мысль была: люди запуганы репрессиями. Конкретно на Тракторном много приезжих, живут в общежитиях. Они боятся потерять свою комнату (хотя и условия в тех общежитиях сомнительные, я была там). Но после долгих раздумий я все же изменила свое мнение: у нас много людей-эгоистов, ограниченных. Они не интересуются тем, как живут люди в других странах, не стремятся увидеть мир, развиваться. В первые дни после выборов я верила: что-то будет. Но после того, как задержали Сергея Дылевского и никто даже не поднялся в его защиту, я поняла, что никакой забастовки, сопротивления и даже солидарности не будет», — делится собеседница.
Так всё начиналось.
Несмотря на это, Ульяна уверена, что белорусы найдут путь к переменам и победе. И она сможет вернуться на родину без страха за себя и своего сына.
«Пусть нет больше больших маршей, но у нас очень умные и креативные люди. Они обязательно найдут новый способ сопротивления. Во всяком случае, я общаюсь со многими активистами из Беларуси и знаю, что никто из них не изменил своих взглядов и мнений. Они и сегодня не отступают от своей цели — сменить власть на легитимную, которая бы не тянула нас в «совок». Много людей за решеткой, все это очень тяжело и больно… Однако наш народ, наконец, должен быть вознагражден».
