О Евдокимове в Беларуси не слышно давно. По телевизору его не показывают, интервью в газетах и журналах не появляются. Одно время в артистической тусовке прошел слух, что Евдокимов купил себе колбасный заводик в России. Потом заговорили о новом доме и молодой жене певца. Словом, был смысл поговорить с Евдокимовым, чтобы расставить все точки над «i».
– Ярослав Александрович, для начала давайте объяснимся: так вы всё еще певец или уже бизнесмен? Говорят, у вас в Москве бизнес - свой колбасный завод?
– Ну, свечной заводик было бы лучше... Надо же, лет семь в Минске не появляюсь, а слухи ходят. Колбасный завод - брехня. Никакого бизнеса нет. Я считаю, что творческому человеку это вредит, у меня нет коммерческой жилки, я не деловой человек. Тем более я плохо знаю таблицу умножения, с детства до конца не выучил. Выступать с концертами это не мешает, а в бизнесе, я так понимаю, я бы прогорел на раз-два.
– Неужели и о новой квартире и молодой жене слухи врут?
– Квартиру я действительно поменял. У меня была другая, еще с советских времен, в дореволюционном доме, но я сделал обмен. Теперь живу в хорошем охраняемом доме в районе Арбата. Мои соседи в основном генералы, адмиралы и их дети. Когда-то на этой улице жили Шолохов, Цветаева. Тихий, спокойный район. Квартирка небольшая, двухкомнатная, так что слухи по поводу моего богатства сильно преувеличены.
Насчет молодой жены – да, она молодая, на 18 лет меня моложе. А бывшая жена и дочка остались в Минске, с бывшей женой мы остались друзьями. А у дочки хоть и нет пока семьи, она живет своей независимой жизнью. Она парикмахер, отличный мастер, у нее много клиентов, и я счастлив, что она не имеет отношения к шоу-бизнесу. Я сам у нее стригусь, когда приезжаю.
– Так вы все-таки бываете в Минске?
– Редко. Мне не нравится атмосфера в стране.
– Квартиру продали?
– Нет, в ней живет моя дочка.
– У вас же еще под Минском была шикарная дача. Ее, говорят, вы за баснословные деньги продали?
– Дача есть, она, к сожалению, в плачевном состоянии, мне там завистники перерубили электрический кабель, нет света около трех лет. И дом потихоньку разрушается. Но я уже договорился с друзьями в Минске, есть у меня и среди высоких начальников друзья - помогают восстановить. А купить ее действительно хотели под одно посольство, но когда узнали, что проблемы с электричеством, передумали.
– Помнится, вы, уезжая из Беларуси, заявили, что по политическим причинам откажетесь от звания народного артиста РБ. Отказались?
– Я запрещаю себя называть народным артистом Беларуси. Недавно вот стал заслуженным артистом России, Путин подписал звание, Лужков вручал звание.
– Так что-то на телеэкранах вас не видно...
– Не стремлюсь. Видите ли, на ТВ много чиновников, которые просто меня не любят. А это и не главное. Главное, чтобы зритель любил. У меня концерты кассовые, заказных мало. В основном люди покупают билеты за деньги и идут на концерт. Сейчас был в Калининграде, в Тольятти - везде аншлаги. Мои музыканты удивляются: почему ходит народ? А я думаю, народу надоели одни и те же лица... И отсутствие телерекламы - это, может, и есть настоящая реклама. Естественная популярность должна быть, а не высосанная из пальца.
– А на концертах вы по-прежнему поете «Колодец», «Фантазер» и «За Дунаем»?
– Так невозможно их не петь, люди на них выросли. Поэтому костяк программы - старые шлягеры, люди их просят. Они же поностальгировать приходят. Народные песни еще пою - русские, белорусские, украинские. Сейчас мало кто с таким материалом работает.
– И творчеством удается заработать на достойную жизнь?
– Удается. Работы много, я часто гастролирую. Это в Беларуси ни творческой, ни материальной перспективы нет. Есть одна сплошная политика.
– А вы в политику не хотите пойти по примеру своих российских коллег, того же Кобзона?
– Честно скажу: мне не хватает ума и терпения. Чтобы идти в политику, надо владеть ситуацией. Между делом этим нельзя заниматься. Единственное, что я могу, - высказать свое мнение. А не высказывать не могу, потому что я свободный человек. Это естественно, тут нет никакого подвига.
Я вам скажу, в России тоже не рай. Но власти в конце концов считаются тут с людьми. В Беларуси не считаются. У меня много друзей в белорусской политике, в основном оппозиция. Самое отвратительное, что им даже не дают слово сказать. Такое ощущение, что власти страшно боятся оппозиции, показывая свою слабость перед критикой и проблемами. Такое бывает среди артистов. Есть артисты с прекрасными голосами, но на ТВ вы их никогда не услышите. Так и в политике.
– Похоже, у вас обида на Беларусь.
– У меня нет желания там работать, я морально к этому не готов. Я люблю белорусский народ и жалею его, ему я верен. Но получилось, что в творчество вмешалась политика и примитивная зависть, и я уехал. Мне не нравится то, что в Беларуси происходит. Выборы прошли какие-то странные. Я не люблю, когда люди так яростно держатся за власть. Каким бы умным ни был президент, сколько бы пользы он ни сделал для народа, срок есть срок. А заявлять, что он уйдет и все развалится, - это унижение нации. Во всем мире есть Конституции. Как бы народ не любил Рейгена , Клинтона или Гавела, есть два срока, и даже если нация будет жалеть, что ушел, есть Конституция. Путин вот на третий срок не пойдет.
Вот я был за границей недавно. А у меня паспорт до сих пор белорусский. Когда его увидели, отношение сразу изменилось, подумали, что я государственный чиновник. А как известно, белорусским чиновникам запрещено выезжать за рубеж. Такое ощущение, что я гражданин второго сорта. Это неприятно.
– Будете менять гражданство?
– Да, документы готовлю, но так как времени мало, гастролирую постоянно, то некогда вплотную заняться.
«Комсомольская правда» в Белоруссии»
