Чем жили неолитические люди?
Не следует думать, что эти люди были какими-то грубыми, менее сообразительными, чем мы, что это были такие полуобезьяны. Это абсолютно люди нашего типа. Такие же любопытные, активные, ленивые, обидчивые.
Если нынешнего человека отправить в древность, велика вероятность, что он умрет с голоду. Если того человека в наше время — тоже. Но если один другому подскажет, то наш человек адаптируется и научится, как жить там. А дети того неолитического человека, если их отправить в школу, спокойно поступят в университет — и станут программистами.
Неолит
период развития человечества, завершающийся каменный век. В Беларуси продолжался с конца V тысячелетия до н. э. до начала II тысячелетия до н. э.
Вся их жизнь была адаптирована к тогдашним условиям. Вся Беларусь времен неолита и бронзового века — это был сплошной лес. Был немного теплее климат, чем сейчас, больше лиственных деревьев. Было больше съедобных растений. И все окрестности были очень богаты дичью, птицей, рыбой.
То, как говорили некоторые мыслители ХХ века: «человек влачил жалкое полуголодное существование», — чушь. Еды было настолько много, что, чтобы обеспечить себя на завтра, нужно было работать в среднем около 2 часов в день — а остаток времени можно было использовать на себя, на близких, на сказки, на пение, на поспать, полениться, побродить… У тех людей было гораздо больше свободного времени, чем у нас.
Разумеется, не было медицины, был большой травматизм. Семьи теряли каждого второго ребенка. Если ребенок выживал до 5 лет, то у него были шансы дожить и до 50—60 лет. Но естественный отбор был очень жестким. Хотя в наших деревнях подобная смертность сохранялась до начала XIX века.
Люди на белорусском Поозерье времен неолита жили деревушками. Каждую деревушку занимала одна небольшая семья человек на 15—20 — три поколения: бабушка-дедушка и их сыновья со своими семьями. Деревни были преимущественно привязаны к озерам — не таким, как Нарочь, глубоким и чистым, а зарастающим, заболоченным озерам, мелководным, где лучше прогревалась вода и от того больше было живности: рыба, утки, гуси, лебеди, гнезда с яйцами, черепахи болотные, множество растений…
FLICKR.COM, DSHOT ICC-BY-2.0
Чилим
В те времена люди еще не знали злаков. На муку они перетирали зерна водяного ореха — чилима. Сейчас это растение редкое, а в те времена времена чилимом были плотно заросшие озера. Его плоды в колючей кожуре можно было сушить и хранить на зиму.
Чилим попал в Красную книгу, так как люди его съели — его можно кушать сырым, жареным, печеным, смолоть на муку и приготовить хлеб. Это одна из версий, почему в северной Беларуси так поздно зарождается земледелие. Долгое время оно было попросту развлечением, ритуалом. Возможно, потому, что был хлеб, который рос сам по себе и не надо было ни пахать, ни сеять — просто идти и собирать.
Была ли у древних людей какая-то духовная культура?
На развитие духовной культуры у тех людей было много времени. Но археология исследует вещи. Если они в вещах отражали какие-то духовные проявления, мы это видим по фигуркам из кости и рога, по узорам на посуде. Существовал культ утки, медведя, лося. Костяные статуэтки змеек связаны с культом змеи (интересно, что белорусы почитали ужей тысячелетиями, этот обычай дошел до Нового времени). Фигурки человека говорят о культе предка — или же это изображение антропоморфного (человекоподобного) божества.
Вероятную связь с тогдашним культом утки можно увидеть в финно-угорском эпосе «Калевала».
Там есть кусочек о том, как был сотворен Мир. Было только море, и летала над морем утка. Взмолилась она богине — и та высунула из моря колено, на котором утка отложила яйцо. Но колено у богини затекло, она им шевельнула, яйцо покатилось и разбилось. Из белка образовалось небо, из желтка — солнце, из скорлупы — земная твердь. Создание мира от утки. Эта идея передавалась от поколения к поколению, от культуры к культуре. Первыми носителями этой идеи на наших землях были люди археологической культуры гребенчато-ямочной керамики. Некоторые исследователи считают их далекими предками финно-угорских народов.
Человек неолита тянулся к прекрасному, как и мы. Скульптура утки из Кривинского торфяника. Скульптура человека оттуда же. Им примерно 4 тысячи лет. Их относят к северобелорусской археологической культуре.
Как выглядел день первобытного жителя Беларуси?
С утра часть мужиков шла в лес на охоту: проверить силки, ловушки. Может, что-то попадется подстрелить, тогда звали людей из деревни, чтобы помогли принести. Это был уже период индивидуальной охоты.
Часть мужиков шла проверить ловушки и сети на рыбу. Однажды мы были с отцом в разведке под Лепелем, и женщина пригласила зайти посмотреть папины старые инструменты. Меня поразило рыбацкое снаряжение. Это было то, что я нахожу в Осовце! Такие же глиняные грузила, той же формы. Сеть с такими же узлами. Берестяные поплавки идентичны тем, что в раскопе… Между этими людьми 4 тысячи лет. Но если что-то хорошо, то зачем придумывать новое? В общем, после неолита, если не брать ХІХ век с его взрывом технологий, в Средневековье и Новом времени придумали только винт. Многими изобретениями каменного века мы пользуемся и сейчас.
Как-то так выглядело жилище обитателей Кривинского торфяника. Хотя раскопки там идут очень давно, в целом вскрытая площадь не очень большая, работа медленная и деликатная, поэтому еще и не отыскали ни одной полной постройки. На фото: реконструкция хижины каменного века в Киерикки, Финляндия. WIKIMEDIA.COMMONS, BY NINARAS
Какое-то время люди отдавали на то, чтобы убирать участок. Рыбу и скот разбирали неподалеку от домов, весь мусор оставался тут же и гнил, стояла вонь. Похоже, что такие места специально засыпали песком — такая санитарная чистка.
Разумеется, по мере необходимости люди занимались наведением порядка в селении: подправляли дом, кострище. В раскопе видно, как кострище деликатно и аккуратно готовили и досматривали. Когда костер выходил за подсыпную подушку противопожарной безопасности, можно было подпалить торф — а это была катастрофа.
Женщины могли собирать растения, корни, ягоды, грибы, а также заготавливать материалы: луб, бересту для посуды и поплавков, тростник для плетения… Тогдашние люди плели такие же изделия, как белорусы сейчас, но не из соломы, а из тростника. Какую-то часть дня отдавали на то, чтобы починить инструменты, одежду. Тогда уже начинали ткать, но сперва не из шерсти (овца появляется в позднем неолите и бронзовом веке), а из лубяных или крапивных волокон. Белорусская традиция пения жнецов в поле может проистекать из давних времен, когда приходилось выполнять монотонную работу, например мять на нитки крапиву. Разумеется, это не делали молча. В неолите и бронзовом веке у наших предков было очень большое устное наследие. «Илиада» Гомера — это близкие времена. Если это было в Греции, значит, было и у нас.
Со времен мезолита природа в Беларуси мало изменилась. Но плотность населения была куда меньше. В одном нынешнем районе могли жить пару сотен человек. На всю Беларусь жило около 10 тысяч — группками по 15—20 человек. Каждая семья имела большую территорию, где было 5—6 стоянок, летних и зимних. Они приходили в одно место, жили там месяц, пока не объедали все вокруг. Когда им становилось немного труднее добывать пищу, все оставляли: посуду, большинство инструментов… Брали с собой только самое необходимое — и шли на следующую стоянку. А там паутину вымести, пару колышков подменить — и следующий месяц они живут здесь. И так год за годом ходят по кругу, а на зиму уходят на зимнюю стоянку в глубокий лес, в укромное место… Вещи на стоянках оставляли спокойно: а кто заберет? С соседями встречались, может, раз в полгода — поменяться девушками-парнями: отдать девушек, взять ребят…
Со всей Восточной Европы новые культурные импульсы приходили в белорусское Поозерье фактически в последнюю очередь. Волны, которые переворачивали традиционное общество, не имели здесь радикальных последствий. Такое спокойное белорусское болото, на котором люди жили в свое удовольствие.
Во время, когда люди жили на стоянках в Осовце, в Египте строили пирамиды. Строили такие же люди, с таким же умом и глазами. Просто у них была потребность соорудить пирамиды, была своя цивилизация, своя природа, которая требовала отдельного подхода. Почему мы говорим: те цивилизованные, а эти нет — потому что не строили пирамиды и жили в деревянных легких хижинах? Они просто идеально адаптированы к конкретным природным условиям.
Историк Михаил Чернявский имел уникально цельное видение далеких эпох. На фото: он идет между палаток во время студенческой археологической экспедиции на Кривинском торфянике
Мы можем считать тогдашних людей своими предками?
По крайней мере со времен мезолита все археологические культуры на Поозерье имеют преемственность. В большой степени население остается то же, приходят только новые влияния, новая культура, идеологически более сильная.
В раннем неолите в Осовце существует нарвская культура — потомок мезолитической культуры кунда. В середине IV тысячелетия до н. э. с севера приходит хвостик импульса культуры гребенчато-ямочной керамики. Их памятников в Беларуси совсем мало: на Нарочанских озерах, в районе Вилейки, немного в районе Лепеля и по Двине ближе к Латвии. Но что-то в них было такое сильное, что под их влиянием местное население меняет мировоззрение: появляется культ утки, меняется орнамент на керамике и способ обработки ее поверхности.
Археологической культурой
принято называть совокупность археологических памятников, объединенных одной материальной культурой, территорией и временем существования.
В раннем бронзовом веке орнамент на посуде — это как вышиванка: лицо культуры. Археологические культуры отличаются прежде всего керамикой: формой венчика, дна, орнаментом и составом того, что примешивалось в глину. Так что смену культур неолита и бронзового века мы видим прежде всего по смене керамики.
Когда на земли нарвской культуры пришла гребенчато-ямочная, их комбинация образовала усвятскую культуру. В начале III тысячелетия до н. э. на ее земли в небольшом количестве приходят носители культуры боевых топоров, или шнуровой керамики. Это первые индоевропейцы. Они приносят культ огня, солнца, появляются сложные янтарные украшения, часть из них отделана насечками — имитацией солнечных лучей.
Микс усвятской культуры и шнуровиков образовал сообщество, которое мы называем северобелорусской культурой. Во 2-й половине ІІ тысячелетия до н. э. к ним добавилась неизвестная нам пока культура — и из их микса образовались балты.
Открытие
Исследовать белорусскую происторию намного сложнее, чем греческую или, например, шумерскую. К началу ХХ века наша цивилизация на 90% была цивилизацией из дерева, а дерево гниет.
Чтобы органика сохранялась тысячелетиями, нужны уникальные условия: отсутствие доступа кислорода и хорошая увлажненность. Михаил Чернявский отыскал место, где эти условия выдерживались: ничем, казалось бы, незаметный торфяник возле деревни Осовец в Бешенковичском районе. В доисторические времена там было озеро, на берегах которого селились люди. Это было что-то вроде сезонных поселений: летом люди приходили сюда, ловили рыбу, охотились, а зимой уходили в место посуше, где дров достаточно — в леса.
Со временем климат стал холоднее и дождливее. (Некоторые ученые связывают это со взрывом вулкана Санторин (1700—1600 годы до н. э.) в Средиземном море, который уничтожил целый остров и выбросил сотни тысяч тонн пепла в атмосферу.) Уровень воды в озере постепенно рос, люди вынуждены были отступать все дальше. Дед, плывя с внуком на лодке, мог показывать под водой место, где было поселение во времена его детства. Со временем озеро зарастало, превращаясь в болото и консервируя остатки прежней жизни. Уникальность Кривинского торфяника в том, что по его памятникам можно проследить жизнь в течение 2500 лет.
Михаил Чернявский имел уникально цельное видение далеких эпох. Он не был археологом-бюрократом, который летом копает, зимой переписывает находки и пишет отчет в узкоспециализированное издание. Чернявский умел интерпретировать свои открытия для массового обихода. Его книга «Огнепоклонники» вышла большим тиражом и была популярна среди детей. Чернявский умел «влезть в голову» человеку каменного или бронзового веков. «Из человека рождается человек, из коровы — маленькая коровка, из утки — яйцо, из него — снова утка. Это воспринималось как чудо», — так Чернявский объяснял, почему в орнаментах попадаются изображения уток, а истории о сотворении мира из яйца есть у многих народов.
Также Чернявский был уверен, что в более поздние времена существовал общеевропейский культ поклонения огню и солнцу.
С конца 1980-х, когда пробудился интерес к собственной истории, Чернявский много писал и об исторических временах: о знаменитых сражениях времен ВКЛ, о событиях и личностях. Благодаря легкому стилю его статьи хорошо читаются и сейчас.
Что известно о происхождении, языке, этнической принадлежности наших предков до прихода индоевропейцев?
Известно очень мало. Традиции доиндоевропейцев происходят от палеолита. Это так называемые охотники на северных оленей. Часть их осталась здесь, начала меняться и смешиваться с другими людьми. А часть, вероятно, уходит на север.
Когда приходят индоевропейцы и занимают территорию Прибалтики, Беларуси, Польши, Украины, частично России — здесь начинает завариваться культурная мешанина, из которой через долгий период времени, более тысячи лет, вылупляются германцы, балты и славяне. А до І тысячелетия до н. э. мы не можем говорить об этнической принадлежности тех, кто здесь жил, и увязывать с каким-то этносом.
Сосуществование культур было мирным?
Когда приходит чужое население и выбивает местное, оно полностью приносит свою материальную культуру. А в нашем случае обычные орудия труда и даже большая часть охотничьего оружия остаются прежними. Культ утки не исчезает, а существует наряду с новым культом огня и солнца, крестами на дне горшков.
Население дополняется, обновляется, но в большинстве остается здешним.
