«Пунька Алега Маціевіча» [«Сарайчик Олега Мациевича»] — так я окрестил свое полотно, на котором изображен художник, мой друг Олег. Было это где-то лет десять назад, осенью. Я тогда наведался в Острошицкий Городок, куда переехала мать художника. И сын Олег, имея творческую мастерскую в Минске на Немиге, больше времени проводил у матери, в деревянном довоенном доме. За несколько метров от дома была ветхая хозяйственная постройка — сарайчик. Без окон.
Олег отмыкал старый ржавый замок, раскрывал обе двери гумна и дневной свет ослеплял лучами все скрытые в этом сарае богатства. А там стоял мольберт, который прочно поддерживал неоконченное полотно художника. «Это моя деревенская мастерская. С лета и до глубокой осени, до морозов я здесь привязан к этому мольберту, к моим полотнам».
Олег, обладая превосходным чувством цвета, колорист по своей природе, точно различал, что есть искусство, а что подделка, неискренность. Я доверял ему, показывая свои произведения. Высшей оценкой были его слова: «Картина состоялась». В конце 90-х он начал серию портретов современников. Многие по сей день находятся в хранилищах Национального художественного музея. Это «Художник Рыгор Ситница», «Поэт Рыгор Бородулин», «Историк и писатель Владимир Орлов», «Поэт Леонид Дранько-Майсюк». В творческих планах был портрет Геннадия Буравкина. Но поэт преждевременно покинул наш мир.
Олег Матиевич, как и большинство из нас, с надеждой воспринял изменения в политической жизни Беларуси 90-х годов. Казалось, вздохнем полной грудью. Волна Возрождения дошла до Союза художников. Вначале Олег вошел в художественное объединение «Немига». Ему показалось там тесно, и он перешел к нам, в «Погоню». Но и у нас не задержался надолго… Закрылся в своем сарайчике.
Его скромность была беспредельна… Никто не может вспомнить, чтобы он когда-нибудь взошел на трибуну и поучал своих коллег. А когда он преподавал в Академии художеств, на переменах за ним гуськом шла молодежь. Для нее он был неоспоримым авторитетом. А его авторитетами были такие художники, как Альгерд Малишевский, Иван Карасев, из прежних белорусских классиков — Михаил Филиппович, Михаил Станюта и Роман Семашкевич.
Олег пришел в мою мастерскую за три дня до смерти, 16 марта. Разговаривали обо всем… И казалось, что разговор была незатейливый, не запоминающийся. Не о вечном… Шутили.
Теперь каждое его слово приобретает большой смысл. Он в тот день возвращался от сына художника Михаила Станюты. Хвалился, что тот подарил ему несколько рисунков отца. Это были наброски с натуры. «Смотри, — восхищался он, — несколько штрихов, а какой характер! Какие чувства!»У самого в кармане всегда был небольшой блокнот для зарисовок. «Работаю каждую минуту. Есть замысел написать крупноформатное полотно «Купалье». А еще во Дворце искусств показать свои рисунки. Их у меня бесчисленное множество».
Не успел… Ушел так неожиданно. Не пережил свою мать, которой сегодня 94 года. На похоронах 21 марта были художники, друзья и его родные. Сестра Людмила, сыновья Антон и Митя.
Что ж, такова судьба художника Олега, сына Николая из города Могилева, художника от Бога.
