7 июля в Минске, в «Велокафе» (парк Победы) в 19.00 состоится презентация новой книги Алисы Бизяевай «Дзяўчына на прыпынку» [«Девушка на остановке»]. В мероприятии примут участие белорусская группа «Апатом» и актеры театральной студии ТЮТ.
— Алиса, поздравляю с изданием книги! Знаю тебя прежде всего, как журналистку и создательницу портала «Litara.net», который в начале 2000-х стал событием для нашей литературы. Как произошел твой переход к писательству?
— Я всегда была где-то поблизости от литературы, так или иначе работала с текстами. Но жила с распространенным в беллите убеждением: если можешь не писать — не пиши. Так и делала. Писала что-то художественное, когда тексты приходили сами. Это происходило раз в 5 лет. Поэтому на то, чтобы писать чаще, повлияло стечение обстоятельств. Во время захвата Крымского полуострова мне стало страшно, мне показалось, что мы можем вдруг остаться без парней, так появился «Озерный хлеб» (я написала этот текст одним махом, карандашом в блокноте, сидя на печи), а потом «пришел» еще один очень необычный рассказ «Девушка на остановке». И вот имея несколько новых текстов, я вижу в фейсбуке объявление о литературной школе в Карпатах. Я подумала, что это знак, — и поехала. Прочитала там свои тексты по-белорусски — и аудитория их очень хорошо восприняла. После курсов при помощи техник, которые давали нам украинские литераторы Андрей Курков, Галина Крук, Екатерина Бабкина и Ростислав Семков, я написала еще три повести. Они появились уже совершенно осознанно, без каких бы то ни было мистических обстоятельств.
С тех пор я поняла, что писать художественную прозу — это самое тяжелое, что можно себе представить, но не писать еще хуже. Точнее так: ты испытываешь счастье, когда тексты пишутся, и страдание — если нет. Поэтому для меня писательство — это непростая судьба, которую я в последнее время осознала, приняла его с благодарностью и стала им заниматься.
— Когда-то ты приехала в Минск на учебу, а потом покинула Беларусь. И хотя у тебя, как понимаю, нет белорусских корней, белорусский стал языком твоего творчества. Как так вышло?
— Я провела в Беларуси первые 4 года своей жизни, а потом вернулась сюда учиться в университете. То есть, здесь прошло, пожалуй, самый важный период моей жизни. Когда ехала в Беларусь, я не знала, какая здесь ситуация с языком, и сразу настраивалась на то, что нужно будет учить новый язык. И он дался мне на удивление быстро. Я как бы не учила, а вспоминала его и, когда начала писать тексты по-белорусски, почувствовала, что происходит какое-то чудо. Это было похоже на то, как учиться играть на новом музыкальном инструменте. У меня появилось средство, помогавшее мне выразить себя.
— Приходится ли отвечать на упреки, что после оккупации Россией Крыма ты осталась жить на полуострове?
— В ответ на такие обвинения я обычно говорю так: «Тот, кто остался в Крыму, — предатель, тот, кто уехал, беглец. Неясно, что лучше?» На самом деле, вопрос гораздо сложнее, и он меня действительно беспокоит. Мы с семьей очень долго переезжали, чтобы найти «лучшее место на земле». И мы его нашли. Мы мечтали, чтобы на этом месте возникло сообщество вроде международного города Ауровиль на юге Индии. Так не бывает, чтобы вещи оставались одинаковыми всегда. И хотя солнце, море, горы, крымская природа остались такими же привлекательными, жить там стало весьма сложно — теперь прокачиваем свои способности к конформизму, добыванию денег и поездкам далеко не самыми прямыми путями. (Я имею в виду то, что сейчас выехать из Крыма куда-нибудь, кроме Москвы, не просто.) Но подолгу жить в ситуации, с которой ты не согласен, нельзя, это очень напрягает. Так что, видимо, придется строить свой Ауровиль в другом месте.
— В твоей книге Крым предстает в самом последнем рассказе как мифическая земля, которую охраняет ее древняя культура и которая, несмотря на бесконечные завоевания в истории, жива. Сегодняшний Крым чем живет?
— Крым для всех разный. Кого-то привлекают пляжи и вывески «Мясо. Вино». Кого-то — совсем другие, скрытые вещи. Чтобы их почувствовать и понять, нужно посидеть в тишине часок и послушать. И вот эта крымская душа — она вечная, она будет там всегда, пока в Крыму остаются деревья и озера, пока остаются камни древних пещерных городов.
— Твои тексты перекликаются манерой письма с Адамом Глобусом и где-то даже Игорем Бобковым. Кто из современных авторов для тебя близок?
— Мне лестно сравнение с Игорем Бобковым. Его тексты запомнились мне еще с университетских времен, а сейчас я с наслаждением читаю «Хвілінку». Мне нравятся многие белорусские авторы, но, сразу оговорюсь, что я читала не всех, так что моя выборка не хрестоматийная. Мне кажется, что сейчас самые важные авторы — это те, кто постоянно пишет и издает книги, которые с каждым разом становятся лучше. Поэтому я назову Игоря Бобкова, Адама Глобуса, Виктор Мартиновича, Альгерда Бахаревича, Алексея Толстова и Татьяну Замировскую как самых ценных для меня авторов, книги которых я жду. В общем, это так круто, если можно написать автору письмо или прийти на встречу и получить автограф. Я очень советую всем людям этим пользоваться и читать не только классиков, но і современников. В настоящее время в белорусском литературе достаточно текстов, но маловато читателей. А когда писатель чувствует, что он кому-то нужен, он продолжает писать. И это очень важно, чтобы появлялись действительно талантливые тексты.
Если говорить о зарубежных авторах, больше всех среди современников мне нравятся Джонатан Сафран Фоер, Салман Рушди и Орхан Памук.
— Твои рассказы часто разворачиваются вокруг темы семейных отношений. А что для тебя самой семья?
— Для меня семья — это цепочка, где один понимает другого без слов, поддерживает и страхует друг друга. И, чувствуя эту поддержку, каждому в отдельности и всем вместе легче продвигаться вперед.
— Один из твоих героев, молодой мужчина, говорит жене: «Я ничего о тебе не знаю, а ты так и не смогла за это время почувствовать меня. Я остался для тебя человеком с неизменной бутылкой пива в руке». Почему ты решила озвучить через своих героев такую сторону современной жизни?
— Для меня когда-то стало открытием, что можно вот так долго жить рядом с человеком, быть очень близкими, но ни черта не понимать, кто он, каков он. Каждый человек — это космос, и я не знаю, есть ли у нас возможность и право разгадать тайну. Вообще, надо ли ее разгадывать? Можно ли быть счастливым рядом с инопланетянином? Это вопросы, которые я задаю себе сейчас.
— Ты и автор книги «Крым для детей». Существуют ли писательские секреты, чтобы, если пишешь для детей, чтиво выходило увлекательным?
— Дети любят чудеса, загадки и тайны. Еще они любят парадоксы и каламбуры. Они любят, когда знакомые вещи оказываются не такими, как они привыкли. Но, когда пишешь первую книгу для детей, об этом не знаешь. Делаешь все достаточно интуитивно, представляя себя на месте читателей, превращаясь в ребенка. Для меня было важно проследить за тем, как мои дочери читают книгу. Я старалась обращать внимание на то, что им нравится больше всего, над чем они смеются, что перечитывают, что удалось, а что — нет. Удивительно, но маленький читатель лучом своего внимания выхватывает такие вещи, которые я, как автор, не заметила.
— В одном из разговоров ты когда-то обронила, что мы убиваем в себе свою женскую сущность. Что значит для тебя быть современной гармоничной женщиной?
— Прежде всего — искренне и с благодарностью принимать себя такой, какая ты есть, а потом уже получать удовольствие от того, что, занимаясь собой, уделяя внимание себе, развивая себя, ты становишься еще лучше.
